– Как это «выходной», а в воскресенье тоже выходной?
– Никак нет, товарищ майор! Мне командир части назначил выходным днём четверг, а суббота и воскресенье – рабочими.
– Мне всё понятно. В бильярд хорошо играешь?
– Нет, товарищ майор, слабо.
– Ну, всё равно, давай сыграем…на твои выходные. Выиграешь, будут у тебя выходные. Проиграешь – не будет у тебя выходных.
Здесь отказываться не приходится, когда тебя никто не спрашивает.
Сыграли первую партию и Андрей (о ужас!) выиграл у майора.
– Нет, так не пойдет. Играем ещё.
И они сыграли ещё три раза подряд, и все три раза Андрей проиграл майору, практически, всухую.
– Вот. Теперь это правильно, удовлетворился майор. А ты, старлей, знай, что командир части я, майор Ганс, и ещё знай, что выходных у тебя больше не будет ни одного до самого окончания службы.
И, надо отдать ему должное, своё обещание он сдержал полностью.
Майор, совершенно довольный собой, повернулся и ушел, а Андрей стал ещё мрачнее прежнего.
– Ну как тут служить, когда тебе заранее определена столь «прекрасная» перспектива?
11. КОМАНДИР И ЗАМПОЛИТ
Командир батальона, в самом деле, оказался «своеобразным» человеком, как его охарактеризовали в политотделе бригады. Причин его так воспринимать было много, даже у них.
Комбат Ганс, майор, ходил по штабу как командир бригады, запросто «пинком» открывал дверь в любой кабинет, где его ждали и где его не ждали, и везде вел себя, как хозяин. Мог наорать на любого знакомого и незнакомого офицера, «взяв за грудки», потребовать для себя положительного решения вопроса, пригрозить «губой» и даже физической расправой. Из всех командиров и начальников воспринимал одного командира бригады в звании полковника и генерального директора треста «Сургутнефтегаз», в чьём подчинении находилась вся бригада. Он себя зарекомендовал такой личностью, которую не настолько уважали, насколько, просто – напросто, боялись. А ещё все боялись, что, когда придёт время, нынешнему командиру бригады уходить на новую должность, то именно Ганс займёт его место.
Что же тут можно было ожидать от него, как командира батальона, где именно он был и царь, и бог.
Когда он утром приезжал в часть, все сразу начинали передвигаться «на полусогнутых», «шкериться», где придется, лишь бы не попасться на глаза командиру.
К его недостаткам следует отнести и то, что он терпеть не мог политработников и все мероприятия, которые проводились под их руководством. Вот, скажем офицерское собрание или совещание офицеров и прапорщиков он уважал, чаще всего вёл сам, поскольку при проведении этого мероприятия он мог с каждым вести себя так, как ему заблагорассудится, а на партийном собрании ему могли не дать такой свободы. Партийное и комсомольское собрание – это два места, где воинский Устав не действовал, а работали принципы партийной (комсомольской) демократии.
Характер у него был холерический, просто взрывоопасный. Начиная говорить спокойным тоном, он сам себя очень быстро «заводил» и уже через пару минут не говорил, а орал во всю мощь своего командирского голоса.
Он очень любил два проявления жизни: женщин и выпить. Этими радостями жизни он всегда пользовался в субботу вечером. Не каждую субботу, но всегда именно в это время, а всё остальное время уходило на службу.
Но были у него и положительные качества или характеристики.
Первая, самая главная, – он был всё – таки отличный организатор. Возможно, что у подчиненных работало чувство страха перед ним, и они старались выполнить все его требования, даже очень старались и, поэтому, как правило, перевыполняли их. А иначе как ещё объяснить, что за те два года, предшествующие призыву Соломатина на службу, батальон сумел так много сделать для обустройства в столь невыносимых условиях, на голом месте, голыми же руками.
Вторая положительная черта – он любил носить усы и очень уважал ношение усов другими. Даже сержанты и солдаты у него в части имели такое право (солдаты-новобранцы в счёт не идут). Была ли это у него врождённая черта характера или жизнь привела к такому, загадка, но имея в части солдат, призванных с Кавказа, трудно сопротивляться. У горцев усы – национальная гордость, ну как такого обрить?
Вот под командой такого оригинального командира и предстояло служить два года старшему лейтенанту Соломатину в качестве комсомольского секретаря.
На следующее утро, после развода, все, как и полагается, разошлись по своим рабочим местам.
Андрей вместе с партийным коллегой тоже пришли в свой кабинет. Они даже не успели подойти к рабочим столам, как дверь широко раскрылась и в проеме «нарисовался» комбат.