Солдаты бегом вывалили из казарм, быстро построились около входа и строем прошли на свои места на плацу.
Стоять им было не просто на таком морозе с примороженными к железным гвоздям ступнями, но они терпели и не показывали виду.
Комбат в двух словах поздравил личный состав части с днём Конституции, но, поскольку он был уже довольно заведённым, то тут же начал резко повышать голос, при этом ещё больше раззадоривая себя. На месте стоять он совершенно был не в состоянии, и поэтому быстро ходил вдоль строя, всё время, оглядываясь через плечо, где стояла его семья.
В своей речи он перешел к тому, за что он наказал солдат:
– В казарме процветает воровство, солдаты продают и пропивают своё имущество, а командиры смотрят на это сквозь пальцы…
Соломатин стоял в этом же строю и думал:
– Насколько извращённо всё понимает командир. Он даже не предполагает, что всё это имущество отобрано у молодых солдат их старослужащими сослуживцами, и, что эти молодые слова боятся сказать, поскольку разборки в роте происходят моментально и очень даже суровые. А ещё, в отличии от комбата, он думал, что в этих отношениях среди солдат главные виновные – их командиры, офицеры от взводного и до штабных.
И в этот момент его «в чувство» привел истошный крик майора.
Оказалось, что его раздражало не только «воровство» солдат, а и то, что на плацу присутствуют посторонние люди.
Обернувшись к своей жене и дочкам, он заорал:
– Кто пустил эти б…дей на плац! Терпеть не могу, когда какие-то бабы мельтешат у меня за спиной! Пошли на … из части! Вон с территории! – я сказал.
Жена молча повернулась к мужу спиной, взяла дочек за руки и вышла с ними за КПП. Там стоял командирский УАЗик, на котором, меньше часа назад, «любящий» отец семейства привёз всю свою семью. Водитель сидел за рулём в ожидании комбата. Но, когда семья уселась в машину, та тронулась и уехала.
Младший сержант Морозов, возивший комбата, по всей видимости, всё слышал, поэтому увёз оскорбленную женщину домой без команды майора.
В дальнейшем семья комбата больше ни разу не появлялась в части.
За самовольный отъезд водитель на гауптвахту не попал, но комбат водителя себе сменил. А Морозов стал работать на вахтовом «Урале» и возил солдат первой роты на ЖБК и обратно.
Отлично помня этот случай, Соломатин даже не знал, как, получив сообщение о приезде семьи, подойти к комбату с просьбой встретить жену и дочку.
Соломатин и Капустин почти одновременно получили известия о приезде жен к своим мужьям. Вся разница заключалась в том, что Соломатин был уже не первый год семейным человеком, и, кроме жены, у него была уже маленькая дочка, трех лет от роду.
А Капустин женился поздно. Получилось так, что он только отгулял «медовый месяц», и военкомат тут же подсуетился призвать его на службу. Скорее всего, Сергей тоже сам о себе напомнил, когда пошел внести в свою личную учётную карточку изменение семейного положения – он женился.
Не затягивая по времени, в том же общежитии, в котором они проживали вместе в одной комнате, парни подобрали для проживания семейной жизнью подходящие пустующие комнаты.
Там до них уже проживали семейные офицеры и в комнатах сделали прихожую – тамбур, отделили небольшие уголки под кухоньки, а вся остальная комната была жилой. Достаточно прилично даже для троих.
Итак, куда привезти семью было. Но вот как привезти, если с утра и допоздна офицеры торчали в части под неусыпным контролем комбата. Система же общественного транспорта была такая, что из поселка, где находилась часть, автобусы ходили очень нерегулярно. А, чтобы попасть в аэропорт, нужно вначале въехать в центр города, там пересесть, и ехать в обратном направлении не менее половину дороги, затем автобус сворачивает к аэропорту. С аэропорта такой же путь через центр города на плохо отрегулированном маршруте. В тридцатиградусный мороз с маленьким ребенком это путешествие выглядело ужасно!
В день прилёта семьи Соломатин сразу после утреннего развода пошёл в кабинет командира. Он всё объяснил и командир, вроде с недовольным выражением лица сказал «правильные слова» относительно семьи офицера, как платформы успешной службы, а потом пообещал, что в 18-00 выделит ему свободную машину.
На всякий случай Андрей с таким же вопросом обратился к замполиту. Тот, выслушав, спросил:
– Что ответил комбат?
Андрей повторил слова комбата.