Морозов просто вверг всех, от командования части до командования бригады в полнейший ступор, когда пришла пора выдавать ему сапоги. Первые, полученные в учебной роте, он износил. Пришлось ему обувать ботинки. Но эта обувь не предназначена для интенсивной эксплуатации и тоже быстро вышла из строя. Тогда он купил себе тапочки. Это тоже была процедура не простая.
Он заехал по пути на городской рынок. Там увидел бабулю, которая торговала тапочками – самошивками. Попросил померить самые большие, но они ему оказались совсем маленькими. Бабуля сняла с ноги мерку и ахнула. Она такой ступни за всю свою длинную жизнь не встречала, но пообещала и сшила ему за неделю тапочки по размеру. Вот так во время службы сержант ходил в тапочках, долго ходил, пока лично зам. командира бригады по тылу в специальном армейском сапожном ателье не заказал ему сапоги. Когда полковник приехал, чтобы лично вручить бойцу обувь, то рассказал:
– У меня во всей бригаде три таких «чудика», которым пришлось шить обувь на заказ. У одного размер ноги пятидесятый, у второго пятьдесят с половиной, ну а ты отличился даже среди них. У тебя пятьдесят второй размер. Я такого размера ни разу не слышал!
Полковник привёз Морозову сразу и сапоги, и ботинки. Так, что на «дембель» Морозов ушел нормально обутым военным, но до этого момента ему ещё предстояло служить больше года.
18. АЛЯМОВСКИЙ
Старший лейтенант Алямовский Борис прибыл в часть позже Соломатина и Капустина. Прибыл он на должность врача части, начальника медсанбата. Правда, когда прибыл Соломатин, то даже разговоров в части не шло о каких – либо врачах, медсёстрах, медбратьях и тому подобное. Но как только строящееся здание медсанбата было достроено, врач появился моментально. Призван он был из Саранска, выдернут с хорошего места врача – гинеколога, с хорошей зарплатой, поэтому, придя в часть, Алямовский не проявлял рвения к службе.
Всё было совсем наоборот.
Борис пил даже не запойно. Он пил постоянно, все, что течёт и журчит. Всё свое денежное содержание он относил в два магазина поселка «Мостоотряд».
Начал он с продовольственного и полностью опустошил алкогольные запасы этого магазина. Пока не наступал новый месяц, в него алкоголь больше не завозили. Поэтому, он переключился на промтоварный. Этот торговал всем остальным, кроме продуктов. Из этого магазина он успешно уничтожил весь одеколон, а затем стеклоочиститель.
Мы бы, наверное, об этом и не узнали, но стали звонить в часть и просить забрать «своего доктора», который спит в поселке у чьего-нибудь забора.
Когда приехали на машине забрать доктора в часть, то он оказался в таком состоянии, что спал, извалявшись в грязи, с расстегнутыми брюками, при этом китель и плащ он умудрился заправить в брюки. Комбат приказал положить его, чтобы он проспался, в камере караульного помещения.
Какие разборки были учинены Алямовскому комбатом, Борис никому не рассказывал, но на какое-то время он был «посажен» на казарменное положение без права покидать расположение батальона. Цель была «святая»: привести доктора в трезвое состояние. Но как можно уберечь от алкоголя военного врача, у которого имеются запасы спирта? Это просто невозможно! И Борис пить продолжал, но скрывая свое злоупотребление, он заедал выпитое солдатскими витаминами. Витамины у него стояли в жестяных банках объемом в три литра. Вместо того чтобы их скармливать солдатам, кстати, Алямовский рассказал, что эти витамины ещё тормозят в молодых организмах парней тягу к женскому полу, сам же поглощал эти витамины горстями и провонял ими насквозь. В смеси с алкогольным перегаром этот запах был невыносим, так что в строю находиться рядом с ним все отказывались, чем немало радовали доктора.
В этой ситуации «наказанного», Алямовский, находясь «на персональной казарме», устроил в части вечерний фейерверк. Он вытащил из своих запасов дымовые шашки, предназначенные для уничтожения гнуса, расставил их по столбам забора по всему периметру и поджёг их. Дым поднялся такой, что в посёлке кто-то вызвал из города пожарный наряд (оттуда, издалека было не понятно, что в части происходит, возможно, всё горит и надо спасать людей). Приехало сразу два наряда и у ворот части они сразу стали разворачиваться в боевой расчет, поскольку в безветрии за густым, нависшим над частью дымом, им было совершенно неясно, что происходит там, за забором.