– Вы, товарищ Соломатин не обобщайте на единственном примере, – перебил выступление начальник штаба капитан Барабаш.
Мы солдат не избиваем, а боремся с неуставными отношениями, как нам предписано.
– А я считаю, что рыба гниет с головы, и вы лично способствуете процветанию дедовщины в нашей части.
– Кто, я? Вы, товарищ коммунист, выбирайте выражения, а то ведь за оскорбление я могу к Вам и претензии предъявить.
– Вы, товарищ коммунист Барабаш мне ничего не предъявите, поскольку должны прекрасно понимать, о чём я говорю. Вот как Вы думаете, кто в нашей части самые лучшие офицеры. Можете назвать по фамилиям, по должностям?
– Это не моё дело оценивать каждого офицера. У нас в части для этого имеется командир.
А я вижу, что именно вы оцениваете и выделяете как самых лучших офицеров – двухгодичников: Капустина, Елхова, Вяхирева и других.
– С чего вы это взяли?
– Ну как с чего? Как сказано в Уставе караульной службы? В выходные и праздничные дни в наряд назначаются офицеры из числа наиболее лучших. Так? Так! А кто у нас всегда в наряде в выходные и праздничные дни стоит? Двухгодичники, «пиджаки»!
– Так мне что назначать в эти дни кадровых офицеров? Это вы два года дуру поваляете в армии и на «гражданку», отдыхать. А нам здесь двадцать пять лет служить.
– Вот и ответ на поставленный мною вопрос. Именно с этого и начинаются все неуставные отношения солдат. Они всё это видят среди офицеров. А отвечая конкретно вам, я скажу, что вся картина мне видится как раз наоборот. Это вы здесь двадцать пять лет проваландаетесь и в сорок пять лет уйдете на пенсию молодым, здоровым мужиком, а мы на гражданке будем пахать до шестидесяти лет, чтобы вы на пенсии безбедно жили!
Партийное собрание закончилось тем же, с чего начиналось: каждый остался при своем мнении, а общей стратегии так и не было выработано. Но Соломатин вызвал к своей персоне очень настороженное отношение почти всех кадровых офицеров.
20. ОСЕННИЙ ПРИЗЫВ
В октябре уже по новому осеннему призыву в армию, на смену убывающим украинцам, молдаванам, грузинам пришел новый контингент солдат. Этот призыв охватывал собой Казахстан, Среднюю Азию и, частично, Сибирь.
Сибиряков привезли самых первых, было их совсем немного. Это были парни работящие, добросовестные и стремящиеся к хорошей службе. Но недостаток у них был один общий. Все они были, по меркам уровня образования в стране в восьмидесятые годы, неграмотные.
Соломатину, выучившемуся в институте и продолжавшему свою жизнь в Томске, городе высокообразованном, высококультурном, за что получившему второе неофициальное название «Сибирские Афины», было просто дико узнать, что к ним в часть пришли сибирские парни с образованием четыре – шесть классов! А ведь в стране действует закон о всеобщем среднем образовании уже ни один десяток лет! В оправдание ребятам сам Андрей нашел два ответа. Первый: все они оказались призванными из деревень, а в Сибири имеются настолько дальние, глухие деревни, что оттуда выбраться, скажем, в райцентр, в интернат, для получения среднего образования очень непросто. Вот и заканчивают ребята учёбу на том классе, до которого у них в деревне имеется своя школа. Но, зато, это второе оправдание, чего у них не отнять, так это житейского разума, стремления научиться чему-нибудь новому, что после армии пригодится и ему самому и его колхозу – совхозу. Вот и обучались они с желанием работе строителя – монтажника, газо – электросварщика, моториста, водителя, телефониста – связиста. На каждую специальность обязательно сдавали на разряд и получали «корочки».
В пополнение к этим ребятам привезли парней из Средней Азии и Казахстана.
В среде казахстанцев было довольно много парней русских, украинцев, белорусов, немцев, а непосредственно казахов немного, но и эти парни хорошо говорили и всё понимали по-русски, хотя их уровень образованности не отличался от сибиряков. А вот другая часть прибывших комплектовалась из парней из Киргизии, Узбекистана, Таджикистана, причем тоже из сёл, точнее аулов, отдаленных, где школы были лишь начальные и причём на национальных языках.
Мало того, что эти парни плохо понимали и совсем не говорили по-русски, так еще, просматривая их документы, Андрей увидел, что у большинства из них в графе «Образование» стоит 2 класса, 3 класса. У одного было написано 4 класса, но рядом, в скобках, значилось следующее: