– Здравия желаю, товарищ капитан! Разрешите представиться? – старший лейтенант Соломатин, секретарь комсомольской организации батальона.
– Здорово, старлей! Мне Овчинников уже позвонил, чтобы я тебя встретил и представил. Ну что, поехали в расположение!
Он стал уверенными движениями подпихивать под локоть прямо – вверх своего гостя, продвигая его к стоящему вахтенному автобусу.
За рулем вахтовки сидел мужик с протокольной мордой, явно не солдат.
На вид ему было далеко за сорок, одет в фуфайку и дешёвую тряпичную чёрную шапку – ушанку с искусственным мехом. Кисть руки, держащая сигарету в мундштуке, была вся синяя от наколок. Так обычно делает себе руку «мокрушник»– рецидивист.
От вида водителя Соломатина немного покоробило, но зато все остальные люди совершенно спокойно входили в вахтовый автобус, которым управлял уголовник.
Андрей, вместе с встречавшим его офицером, тоже вошел в транспорт.
Дождавшись, пока вомнётся в набитую «вахтовку» последний пассажир, зэк тронулся с места.
По ходу движения он периодически делал остановки без всякого объявления, без всякого внешнего признака того, что именно здесь нужно остановить. Народ выходил, почти никто не входил. Андрей смотрел и удивлялся:
– Люди живут при коммунизме! Ни тебе кондуктора, ни тебе билетов… Сел в автобус, проехал сколько тебе нужно, вышел… И всё бесплатно!
– Сейчас мы выходим, предупредил капитан.
«Вахтовка» остановилась, из неё вышел Соломатин с капитаном и ещё двое гражданских.
– От нас следующая остановка – рота охраны зоны, потом сама зона, и последняя – кирзавод, на котором работают все живущие в этом посёлке. Живут здесь все на треть гражданской, на треть военной, на треть зэковской жизнью. Все мирно сосуществуют, хотя рота охраны как бы охраняет зэков, те, как бы отсиживают, но живут расконвоированной жизнью, а гражданские – это фактически все бывшие зэки этой зоны, освободившиеся по условно-досрочному освобождению, либо по истечению срока заключения, но без права выезда отсюда.
– А как это «расконвоированные»? Они ведь могут сбежать?
– В самом деле, не могут! Наш поселок – это глиняный остров, на котором стоит кирпичный завод. Он эту же глину использует для своих кирпичей. Один край острова омывается рекой. Ты видел ширину Оби в этом месте? В самую жару другой берег лишь в бинокль просматривается, вот! А другой край упирается в болото. Болото безграничное по размеру и бездонное по глубине. Пройти сквозь него еще никому не удавалось. Когда-то, лет десяток назад, говорят, отсюда сбежали трое в сторону болота… Так их даже не пытались поймать. Ушли, и нет людей!
– А зимой, когда река замерзла, болота тоже?
– Зимой снегу столько, что по бездорожью за короткий день и километра не пройдешь, жилья поблизости нет, харчей не раздобыть. А вот на счёт болота, так оно где замерзает, а где трясина припорошена снегом, а под ним топь! Все всё это знают и сидят – не рыпаются.
– Так ведь транспорт: летом – «Ракета», зимой – самолёт…
– Так на посадку везде паспорт нужен, а без паспорта его никто не возьмёт, да и часовой солдат всегда на посадке присутствует.
Так, беседуя, дошли до расположения роты.
Первое впечатление оказалось даже лучше, чем в мыслях обрисовывал себе Андрей: просторная территория, аккуратно очищена от снега, небольшой плац (а зачем большой для одной роты?), спортивный городок: брусья, перекладина, баскетбольная площадка, наглядные стенды прячут деревянный уличный туалет. Жилое здание представляло собой П-образное строение, в котором одно крыло – командование роты, другое крыло: каптёрка, ленинская, хозяйственная комнаты. Основная часть здания – жилые помещения. Причём солдаты проживали не в общем казарменном помещении, а в отдельных кубриках по пять – шесть человек.
Это всё Андрею понравилось, о чём он сказал своё личное мнение командиру роты.
Капитан Кобелко ответил, что ему здесь тоже нравится больше, чем в батальоне. Он уже отвык, что солдаты проживают в огромной казарме. А затем он предложил старшему лейтенанту провести все свои запланированные мероприятия прямо сегодня, поскольку ночью обещают похолодание до – 35 и потепления в ближайшие дни не предвидится, а стало быть, навигацию могут закрыть уже послезавтра.
– Мои солдаты работают в три смены, поэтому ты всё равно всех не соберёшь. А так, с одними проведешь собрание, с другими политзанятие, а третьим остальные расскажут и о том и о другом.
На мероприятиях секретарь комсомольской организации увидел, что вскоре почти весь состав роты сменится, поскольку почти все здесь были старого призыва, ещё призванные на Украине.