Попив напоследок кофе, Сергей сказал, что не выспался и пойдет досыпать.
В общежитии все поднялись, и возобновился праздничный гул, в котором деятельное участие приняли Соломатин с супругой, жена Сергея Татьяна и все остальные обитатели. Не было только самого Капустина.
Татьяна попросила его не беспокоить, пусть отсыпается. Он отсыпался весь праздничный день и, таким же образом, перешел в ночь. А утром, второго января к восьми часам утра уже надо было идти на повседневную службу.
Андрей поднялся, как обычно первым, совершил нехитрый утренний моцион и приготовил завтрак: яичницу с колбасой и кофе, пошел звать друга. Тот долго не слышал стука соседа в дверь, но его услышала Татьяна. Сообразив, в чем дело, она стала будить мужа, но тот никак не хотел просыпаться. Тогда она уперлась спиной в стену, и ногами столкнула мужа с кровати, но он так и не проснулся.
За дверью раздался страшный грохот падающего с высоты тяжелого мужского, костлявого тела, затем вскрик, длинная тирада, смешанная из ласкового обращения к жене её нежным прозвищем «Моя кобруша» и жуткими шахтерскими матами…
В конце-концов дверь у друзей отворилась и на пороге нарисовалась заспанная, отекшая физиономия соседа.
– Андрюха, тебе чего?
– Как чего? На службу идешь? Время вставать!
– Какую службу, Андрей, ты с ума, что ли, сошел? Сегодня, выходной день, первое января!
– Первое было вчера, и ты его проспал, а сегодня второе.
– Ни пи… Не ври!
– Мне что, тебе календарь показать? Да ты у Татьяны спроси!
Из-за двери послышался голос супруги:
– Вставай – вставай! Сегодня второе января, а первое ты проспал, алкаш несчастный.
– Да как второе? Я же помню, что с новогодней ночи пошёл спать…
– А вчера утром я тебя разбудил, мы похмелились, позавтракали, и ты опять ушел спать, а мне из-за тебя не с кем было выпить. Так я и провел его трезвым, вставил Андрей.
– Ладно, сейчас оденусь, но учтите, это он обратился одновременно и к жене, и к Соломатину, если вы меня обманули, то я вам этого никогда не прощу, а с тобой, это он конкретно обратился к жене, завтра же разведусь!
К сожалению, это был не розыгрыш, а чистейшей воды правда.
Капустин с большим трудом пережил на службе этот день. Но это было для него не завершением трудного испытания. Дело в том, что в этот же день, вечером, ему предстояло заступать в наряд дежурным по части.
24. С МЫСЛЯМИ О ГРАЖДАНКЕ
Вначале, пребывание в краткосрочном отпуске в семье своих интеллигентных родителей, а затем, воспользовавшись очень редким для него выходным днем, предоставленным первого января, Андрей Соломатин задумался над тем, к чему он пришёл, отслужив примерно полгода в армии, и с каким багажом он вернется к гражданской жизни, отслужив два полных года в таких условиях.
Размышления привели не просто к неутешительному выводу, а к ужасающему.
До призыва на службу он отработал четыре года на производстве.
Окружение было «простецкое», обычная пролетарская среда, «работяги», в своем большинстве. Но эти самые «работяги» никогда не позволяли себе в обыкновенной беседе, даже между собой, разговаривать матом. Да, некоторые вставляли мат для связки слов, но таких было меньшинство. А с большинством рабочих можно было поговорить на разные темы от науки до искусства. И ещё неизвестно, кто в этих вопросах лучше разбирался.
А здесь, в армии все разговаривали лишь одними матами. Оказывается, три – пять слов ненормативной русской лексики вполне успешно заменяют всё богатство и разнообразие русской словесности.
Этот вывод был неприятным, но не страшным для самого Андрея. А страшным выводом оказался тот факт, что за прошедшее время он стал одним из них!
Он начал разговаривать на службе только матом, а дома, общаясь с женой и дочкой, с трудом подбирал нормативные слова, чтобы выразить свою мысль правильно, четко и эмоционально.
Поймав себя на этой мысли, Андрей понял, что армейский лозунг о самосовершенствовании военнослужащих был и остаётся лишь лозунгом.
Почему, спросите вы? Да по простой причине.
Занятость на службе с восьми утра и, как минимум, до десяти вечера давала возможность дома лишь поужинать и лечь спать, иначе назавтра сил уже не хватало. Ни на музыку, ни на книги, ни, даже, на просмотр телепередач времени не оставалось. И единственное, что успевал читать офицер – это журнал «Коммунист вооруженных сил», да и то одну единственную статью – разработку к предстоящему политзанятию.
– И до такого состояния я дошел всего – то за полгода службы. А что со мной станется к её окончанию? Да я не смогу двух слов связать, общаясь с гражданскими людьми! Необходимо себя приводить в порядок и начинать незамедлительно! Но как?