– Слушай! Ты бы лучше поторопил своего официанта, чтобы он нам принёс заказ.
– Так, я вижу, он вам уже принес для начала…
– Для начала мы бы хотели поесть, а всё остальное потом! Ясно?
Главный по залу тут же отошёл и моментально появился обслуживающий этот столик официант. Он нёс салаты и холодные закуски… Подойдя к столику, он, с совершенно обворожительной улыбкой, обратился к сидящим:
– А что это мы ничего не едим, не нравится наша кухня?
– Скажите. А водку готовят на вашей кухне?
– Нет, что вы! Водку мы получаем с московского завода «Кристалл» по прямым поставкам.
– Так вы что, не видите, что кроме водки вы нам ещё ничего не принесли?!
– Ой! Вы такие веселые ребята. Интересно, откуда вы к нам прибыли?
– С Крайнего Севера, поэтому никакую еду, кроме мяса, мы за еду не считаем, ясно?
Официант ретировался, а его место занял всё тот же старший по залу.
– Ребята! К вам за столик просятся во-о-о-н те девочки, и он указал в такой дальний угол зала, что даже армейский бинокль не позволил бы рассмотреть, что они из себя представляют.
– Слушай, дядя! Мы пришли к тебе поужинать, а ты всё пытаешься то споить нас, то девок своих нам подсунуть. Если сию минуту нас не покормят горячим, мы соберёмся и уйдем из твоей забегаловки. Ты понял?
– Нет! Ну, если вы решили сами знакомиться с девушками, то так бы сразу и сказали.
Похоже он на парней обиделся и исчез, а вместо него, наконец-то, появился официант с полным подносом дымящихся тарелок, молча расставил их около каждого из офицеров и молча покинул их столик.
Рано утром парни все вместе прибыли в расположение военного училища, получили каждый себе койко-место в громадном казарменном помещении. Им объявили порядок прохождения сборов:
сегодня после обеда первые занятия,
потом с девяти утра до шести ежедневно,
получасовой перерыв с часу до полвины второго,
после шести личное время,
в десять часов вечера отбой.
По окончании сборов – выпускные экзамены.
Выход за территорию училища категорически запрещён!
Такой режим рассчитан на трое суток. После этого основная масса, а это кадровые офицеры, отбывают в свои части, а остальные обучаются еще семь дней по такому же графику.
Взрослому человеку попасть на казарменное положение очень неприятно. Даже в части, когда комбат объявлял «тревогу» и всех садил на казарменное положение, это так не ощущалось. У каждого находились дела за забором, возникала необходимость «прокатиться» до штаба бригады… Да мало ли можно найти причин, чтобы расширить оговоренные границы его казарменного положения.
Тут же высокий глухой забор не давал представления о том, что рядом большой город. Вся площадь училища совсем невелика, и чтобы всю её пройти было достаточно получаса. Плотно стоящие корпуса лишь добавляли тесноты в ограниченное пространство. За три дня пребывания за забором от цивилизации довели до состояния, когда хочется просто сесть и повыть на Луну, или, в крайнем случае, на фонарь на столбе.
В завершении третьего учебного дня вдруг оказалось, что никаких экзаменов никто устраивать не собирается, а как раз наоборот: для всех курсантов сборов устраивается вечер танцев и после этого вечера снимается казарменное положение.
Соломатин со всеми пришел на этот вечер.
Надо сразу сказать, что такого количества женского пола, на один квадратный метр, он видел лишь в студенческие года, когда приходил в гости в девичье общежитие. На его опешивший вид их старший бригадный комсомолец сказал, что по статистике в академгородке на сто человек жителей приходится восемьдесят женщин, а из ста процентов женщин восемьдесят процентов не замужние. И женщины «расхватывают» офицеров моментально, только успевай уворачиваться.
Находиться в роли того, кого привели на «смотрины» Андрею ещё не доводилось бывать, да и сейчас не хотелось. Поэтому он ушел с танцев в спальное расположение. Там к нему постепенно пришёл сон и ещё до окончания танцев он уснул.
Утром, отлично выспавшийся, отдохнувший он проснулся, как обычно, в восемь часов утра.
Все дни в казарме было жарко, душно от большого количества спящих молодых тел мужиков, а тут ему показалось, что не просто легко дышится, но и прохладно в помещении.
Он поднялся с постели на ноги и ошалел. Громадное спальное помещение было пустым. Он фактически один спал во всей казарме. Точнее, в дальнем углу шевелились ещё трое незнакомых парней, а рядом ни одного человека, своих ребят из Сургутской бригады он тоже не нашёл.
– То ли я проспал и все ушли на занятия? Он глянул на часы. Те показывали начало девятого утра.