Вечер получился чудесным! Посидели в тесном дружеском кругу, и даже никто ни разу за весь вечер не постучался в двери.
Вначале откупорили литровую бутылку.
Жёны чуточку парням помогли и грамм по пятьдесят с ними выпили, а потом им стало совсем не интересно, и они ушли в свои разговоры. А вот парни продолжили начатое дело.
«Уговорили» первую, литровую бутылку, затем добрались до второй, и, пока женщины беседовали о своих, женских делах, мужики поговорили о своих, вспомнив всю свою службу чуть ли не по дням.
Даже не заметили, что увидели донышко и у второй.
Жены спохватились поздно, отбирать у дорвавшихся до бутылки, было уже нечего.
Татьяна набросилась было на своего мужа:
– Завтра снова проспишь весь день, как Новый год, помнишь?
– На Соломатина его жена не бурчала. Просто сказала:
– Иди, ложись спать!
А что ещё делать, вечер-то уже закончился и завтра вновь идти на службу.
Но продавщица не обманула.
Наутро у обоих парней не было даже намёка на похмелье. Такое впечатление, что они весь вечер молоко пили, а не водку. Настолько она оказалась чистая и легкая, что её можно было пить для утоления жажды!
Утром по пути к части Капустин сказал:
– Слушай, Андрюха! Если бы вся водка была такая по качеству, то у нас вся страна с пеленок в алкоголиков превратилась бы. Нельзя такую хорошую водку продавать. Просто необходимо, чтобы от неё по утрам в организме стояла тошнота!
46. ДОМОЙ
Весь август ежедневно Андрей ожидал известия о получении приказа об его увольнении. Под такое настроение и работа уже никакая не шла. Хотелось куда-нибудь скрыться и сидеть потихоньку, только бы никто не трогал и не дёргал. Он частенько уходил в расположение то одной, то другой роты, то зайдёт в Ленинскую комнату комендантского взвода и сидит там долго, будто работает. А на самом деле выжидал время.
Как ни странно, но замену ему до сих пор не прислали из политуправления. По этому поводу его время от времени «подкалывал» Капустин:
– Мне – то замену дожидаться не надо. Я взял и передал дела ротному. А ты жди! Я же пришел в часть где-то на месяц позже тебя, да? А уйду раньше, вот увидишь!
Такие приколы были, конечно, Андрею неприятны, но он понимал, что ситуация вполне реальна и такое запросто может случиться.
Как-то сидели они вместе с другом в рабочем кабинете замполита второй роты. Сергей не имел привычку закрываться от личного состава, да и прятать ему от солдат было нечего.
Беседа шла хоть и о службе, но уже какая-то более гражданская, что ли. В ней свободно принимали участие и солдаты роты.
Никогда бы Андрей и Сергей не подумали, что именно в такой беседе с простыми солдатами они получат серьёзный жизненный урок. Причем, если бы такой урок им преподнесли в самом начале службы, то и сама служба для них могла пойти иным руслом.
К обоим офицерам обратился младший сержант Воропаев, находящийся на хорошем счету:
– Вот вы оба, хорошие мужики, но вас солдаты не уважают, совсем не уважают!
– Интересно! Это почему же? – спросил замполит.
– Вы никому ни разу морду не набили. А солдат уважает лишь того, кто его бьет!
– Бить человека, да ещё такого, который ответить не может это не сила, а слабость! – возразил Соломатин. Вот, если я тебя ударю за дело или без дела, так, в качестве развлечения, ты же мне ответить не сможешь? Ты меня ударишь, тебя трибунал посадит в тюрьму или в дисбат, в лучшем случае. И в чем, скажи мне, здесь может таиться авторитет офицера? Вот я понимаю, встретились на гражданке, подрались между собой по какой-то причине, набили друг другу морды. Кто сильнее набил, тот и победил. Но дрались-то на равных. У меня перед тобой нет защиты в виде дисбата! Вот в данной ситуации за то, что ты сильнее меня, за то, что ты сумел отстоять свою правоту, пусть даже кулаками, я тебя могу уважать. Ну, или наоборот, я тебя победил, значит, есть, за что меня уважать. А в данной ситуации я «репу наел», притащился пьяный в расположение и пошел, в качестве развлечения, избивать солдат. А ты меня за это уважаешь? Непонятно! Больше скажу, за это судить надо такого офицера.
– Это, товарищ старший лейтенант, в нормальной армии, а в нашем батальоне уважают только тех, кто бьёт морду солдату.
– Вот так, товарищ Капустин! Мы с тобой служили честно и праведно, защищали солдат, как могли от произвола, стремились их жизнь облегчить и привести к человеческому образу, а в итоге уважения у них не достигли. В политотделе бригады достигли уважения, а среди своих солдат нет! Вот тебе и вся оценка нашей службы!