О тех, кто в МУРе
Благодарю свою супругу
за активное участие в
написании повести
Глава 1
Кто сядет в такси?
Весной 2002 года по Гоголевскому бульвару от метро «Кропоткинская» по направлению к Арбату шёл мужчина среднего роста, одетый в серый, слегка распахнутый плащ, ботинки, какие носят тысячи москвичей, и подобающие им брюки.
Лицо его было под стать одежде: ничем не выделяющееся и не запоминающееся. Пройдет такой человек мимо, и через пять минут вы не сможете его описать.
Если бы, допустим, милицейский наряд остановил нашего героя, он предъявил бы тиснёную красную книжечку с вложенной внутрь справкой. В ней значилось, что обладатель сего удостоверения, старший оперуполномоченный ОВД г. Москвы Горевой Леонид Семёнович, временно откомандирован для работы в Московский уголовный розыск.
Он шёл по влажной, хрустящей под ногами крошке красного гранита, лёгкой спортивной походкой. Со стороны казалось, что идёт человек после работы, вероятно, с одним желанием: поскорей добраться домой и поужинать.
На самом деле всё было далеко не так. Голова его была заполнена мыслями, весьма далёкими от ужина, а глаза отслеживали происходящее вокруг.
Вот навстречу прошёл человек в таком же, но заляпанном свежей грязью плаще, и тотчас же Горевой подумал:
– Видимо, впереди большая лужа.
И точно, после памятника Гоголю, в начале бульвара, он увидел её на проезжей части, и едва успел увернуться от фонтана грязи, поднятого проезжавшим автомобилем.
– Вот где, скорее всего, его окатили.
Получив подтверждение своего предположения, он, удовлетворённый, продолжал двигаться в сторону метро «Арбатская». В памяти Леонида Семеновича кадр за кадром возникали картины событий, произошедших с ним с начала рабочего дня и до того момента, когда он оказался на бульваре.
А день начался с того, что он, в составе следственной бригады из четырех человек, выехал по указанному адресу на квартиру, где по предварительным данным покончил жизнь самоубийством профессор консерватории.
Работники милиции поднялись на третий этаж пятиэтажного кирпичного дома, расположенного в пяти минутах ходьбы от метро «Кропоткинская». Такие, так называемые «доходные» дома, в начале двадцатого века росли в Москве как грибы. Даже поговорка была: «Не имей золотой прииск в Сибири, а имей доходный дом в Москве».
В квартире, куда они прошли через приоткрытую стальную дверь с сейфовым замком, уже находились участковый милиционер и двое мужчин – соседи покойного по лестничной площадке.
– Здравствуйте. Московский уголовный розыск. Я – старший следователь Григорьев Сергей Юрьевич, вместе со мной – старший оперуполномоченный, капитан Горевой Леонид Семёнович. Как был обнаружен труп?
– Очень просто, этот товарищ позвонил, – указал участковый на соседа из противоположной квартиры.
– А вы как труп обнаружили, уважаемый? Кстати, представьтесь, пожалуйста!
– Меня Николай Семёнович зовут, а фамилия Рублёв.
– Почти тёзки будем, – буркнул Горевой. – И как же дело было?
– Утром пришёл ввести ему инсулин, смотрю – висит. Он один жил: жена пела в оперетте, умерла лет десять назад, детей бог не дал. Мы с покойным прожили в этом доме много лет; он въехал сюда с родителями сразу после войны, а я – позже. Мы долго сходились, а потом приятелями стали – не разлей вода. Одного коньяку армянского выпили – море разливанное. А когда он заболел, и надо было утром и вечером инсулиновые инъекции делать, он меня попросил, чтоб медсестру не дергать. Я по профессии зоотехник, до перестройки работал в павильоне «Животноводство» на бывшей ВДНХ; уколы эти для меня сделать проще простого. Сейчас тружусь мясником в гастрономе: с топором знаком с детства, а по части разделки туши по категориям нашим мясникам фору дам. Сменил специальность в начале девяностых: всё кругом разваливалось, а что делать, жить-то надо. Покойный не со всеми сходился так близко, как со мной: человек был скорее замкнутый, чем общительный. Я, по крайней мере, за долгое время никого в гостях у него не замечал, только раза три или четыре приходили какие-то молодые люди с цветами. Он в консерватории преподавал: видать, это были ученики или поклонники. А больше никого, если не считать нашего соседа, врача, Михаила Сергеевича. Да, месяц тому назад покойный затеял ремонт, а меня попросил приглядывать за рабочими (я как раз в отпуске был) и дал мне ключи. Смотрел я за ними почти месяц, только несколько раз не получалось, нужно было срочно отъехать, тогда попросил Михаила Сергеевича, он согласился, а ключи потом вернул, так они с той поры у меня остались. Профессор сказал: «Пусть у тебя будут, а то дверь захлопну, придется ломать, у меня ещё комплект есть. А сам заходи, когда хочешь, но только до одиннадцати вечера». Покойный спать рано ложился.