Достаю из пояса золотую монету, показываю ее спутнику:
— Скажи мне, сколько это здесь стоит?
Он останавливается, замирает на месте, заворожено глядит на маленький кругляш.
Мне приходится остановить Коня и повернуться в седле.
— Иштван?
— А?
— Ты чего остолбенел?
— Это золото?
— Ну да.
— Высокая госпожа всех одаривает золотом?
— Не знаю, — отвечаю честно. — Мне пока только обещает. А это — мое золото. Оно здесь чего-то стоит?
Парень начинает задумчиво поглаживать свой лук, его глаза быстро пробегают по мне, по коню, по окрестностям. Мне начинает казаться, что он задумал недоброе.
Видимо, он успевает принять какое-то решение, потому что расслабляется, вытирает рукавом нос, чешет пятерней в затылке и решается ответить:
— Больше никому не показывай. Это я такой добрый. Иной бы уже проткнул тебя насквозь. Но я еще и умный. Думаю, что если буду тебе полезным, ты сможешь быть благодарным?
Парень и в самом деле не дурак. Хотя, признаться, поначалу я и не думал что-то ему платить.
— Посмотрим, — я пихаю Коня пятками и он потихоньку начинает перебирать ногами. — Так что там с ценой?
— Дорого. Примерно десяток вот таких скакунов, — он хлопает лошака ладонью по крупу, — можно взять даже не сбивая цену.
Я смотрю на спутанную гриву между ушей «скакуна» и объявленная ценность не вызывает у меня приступа радости. Я бы и за сотню таких колченогих уродцев не дал десяти оловяшек. Разве что на мясо использовать?
— А вот это? — достаю оловяшку и показываю ее Иштвану.
— Что это? Дай-ка?
Он подносит монетку к самому носу, потом прикусывает ее, вертит перед глазами.
— Не знаю. Не видел такого никогда. Мусор какой-то. У нас серебро в ходу. Ну и медь, само собой. У меня, правда, и нет ничего. Но зато пара серебряных монет у папаши имеется — ему жалованье за службу положено от купеческой Лиги. А вот золото… — последнее слово он произносит с придыханием; так начинала говорить Марфа, когда наши губы оказывались в опасной близости. — Я и видел-то его всего однажды. Нет, уже дважды. Если высокая госпожа будет так же добра ко мне, то еще и увижу и потрогаю!
До самого леса мы обсуждаем тонкости здешней коммерции. И я впервые радуюсь, что попал в это странное место! Если Иштван не врет, то по фунту серебра за каждый золотой я получу. Или целый воз меди. Но мне медь нужна не больше прошлогоднего ветра.
Лес действительно оказывается редким — стволы деревьев торчат далеко друг от друга и редко года высокие кроны соприкасаются между собой. К тому же часто встречаются поляны с горелыми пеньками — видимо, кто-то продолжает прореживать растительность. Туман совершенно испарился и теперь это редколесье просматривается насквозь.
И хотя выглядит это все безобидно, но наш разговор как-то сам собой утихает, мы замедляем шаг и озираемся вокруг, будто ждем какой-то опасности.
Но ничего не происходит — даже местная живность не показывается. Дятлы, если они есть, бездельничают и кукушки молчат. Никаких белок, мышей и прочих куниц не видно. Пахнет мокрым деревом, землей и грибами.
Лес становится все реже и реже и вскоре кончается, уступает место огромной, поросшей высокой травой, пустоши. Здесь гуляет легкий ветер, разносит вокруг пыльцу с полевых цветов. Трава под его порывами стелется упругой зеленой волной — такой красоты я еще ни разу не видел.
Иштван, шагает гораздо бодрее, начинает что-то насвистывать. Конь хлещет меня по ногам своим хвостом — отгоняет мух.
— Долго еще?
— Да вон уже, — Иштван вытягивает руку вперед.
Я пока что ничего не вижу.
— Стены, — добавляет он.
Действительно, впереди едва различимо в поднимающемся вверх теплом мареве, виднеются серые стены.
— Устал я брести, — Жалуется спутник.
Он протягивает мне руку и, опершись на подставленную мою, ловко запрыгивает на круп лошади.
Через час мы подъезжаем к городу.
Снаружи ничего особенного, если не считать, что в воротах нет вообще никого — ни стражи, ни мытарей, ни привычных мне Анку. Телеги въезжают и выезжают без всякого порядка. Носятся собаки, иногда устраивая между собой короткую грызню за дохлую крысу или что-то столь же интересное.
Мы спешиваемся и вступаем в Арль, — так называется городок.
Я толкаю Иштвана в бок и шепчу на ухо:
— Мне нужно поменять золото.
Четыре монеты — это по местным меркам солидно. Купцом стать не выйдет, но прожить пару месяцев можно безбедно.
— Тогда нам нужно к тетке сначала. Сам-то я даже и не знаю к кому обратиться, чтоб не обманули.