Внутренний Предиктор СССР
О текущем моменте №2(38)
(Аналитика 2005г. — 04)
Бог обещал сады, но не «халяву»: а чтобы Земля стала благодатным садом — людям надо меняться самим
Коран, сура 4:
«57. А тех, которые уверовали и творили благое, Мы введём в сады, где внизу текут реки, вечно пребывающими там. Для них там — чистые супруги. И введём Мы их в тень тенистую».
Это — один из многих фрагментов Корана, в которых в вечный удел праведным для жизни обетован Свыше прекрасный благодатный мир. И если не стремиться деятельно к благой жизни — жизни без бедствий и катастроф, — то хотя бы мечтать о такой именно жизни свойственно многим и многим людям в этом мире, в котором множество бедствий порождается непосредственно или опосредованно самими же людьми. Поэтому кораническое обетование, к тому же выраженное в высоких поэтических формах арабского языка, находило и находит отклик во многих душах, которые в своей земной жизни даже не принадлежали к культуре традиционного исповедания ислама. Один из таких откликов — стихотворение Константина Дмитриевича Бальмонта [1] “Я обещаю вам сады”:
Я обещаю вам сады,
Где вы поселитесь навеки,
Где свежесть утренней звезды,
Где спят нешепчущие реки.
Я призываю вас в страну,
Где нет печали, нет заката.
Я посвящу вас в тишину,
Откуда бурям нет возврата.
Я покажу вам то одно,
Что никогда вам не изменит,
Как камень, канувший на дно,
Верховных волн своих не вспенит.
Идите все на зов звезды, глядите, я горю пред вами.
Я обещаю вам сады с неомрачёнными цветами.
Мы провели в интернете поиск по начальным словам этого стихотворения: “Я обещаю вам сады”, — в результате чего обнажился один очень значимый для жизни общества и его перспектив процесс.
Первым нашлось вожделение «халявы» другим поэтом — Николаем Алексеевичем Клюевым, который адресовал Константину Бальмонту лавину упрёков:
Я обещаю вам сады…
К. Бальмонт
Вы обещали нам сады
В краю улыбчиво-далёком,
Где снедь — волшебные плоды,
Живым питающие соком.
Вещали вы: “Далёких зла,
Мы вас от горестей укроем,
И прокажённые тела
В ручьях целительных омоем”.
На зов пошли: Чума, Увечье,
Убийство, Голод и Разврат,
С лица — вампиры, по наречью -
В глухом ущелье водопад.
За ними следом Страх тлетворный
С дырявой Бедностью пошли, -
И облетел ваш сад узорный,
Ручьи отравой потекли.
За пришлецами напоследок
Идём неведомые Мы, -
Наш аромат смолист и едок,
Мы освежительней зимы.
Вскормили нас ущелий недра,
Вспоил дождями небосклон,
Мы — валуны, седые кедры,
Лесных ключей и сосен звон.
Николай Клюев.
Избранное. Москва: «Советская Россия», 1981.
Николай Клюев и Константин Бальмонт были современниками. К.Бальмонт эмигрировал после революций 1917 г., а Николай Клюев остался в СССР, попал в ГУЛАГ и был расстрелян в 1937 г. Одна из причин его гибели — гомосексуализм [2] и сопутствующие ему неизбежные нарушения психики, какой факт (включая и его гомосексуальную связь с С.А.Есениным [3] в 1915 г. — 1917 гг.) признаётся историками литературы и культуры Российской империи периода «серебряного века» — декаданса. Соответственно сексуальным предпочтениям Н.Клюева места в садах, обетованных Свыше праведным, ему не предвиделось [4], неблагоустроенность послереволюционной жизни на психику давила, но безбедности в жизни хотелось: отсюда и упрёки Н.Клюева в адрес К.Бальмонта, который, в отличие от Н.Клюева, увязшего в трясине извращённых страстей, в своём стихотворении “Я обещаю вам сады” попытался воспарить духом до высот одного из Откровений Свыше, имевших место в истории человечества.
В интернете нашёлся ещё один «шедевр» рифмоплётства под названием “Я обещаю вам сады”, но уже современный нам, опубликованный в интернет-альманахе “Снежный ком” в разделе “Поэзия”:
Я обещаю вам сады…
“Интересно”, — подумал ёжик,
— “Если лошадь ляжет спать:
она захлебнётся в тумане?”
(некто Козлов)
Я обещаю вам сады,
И звуки птичьих перебранок.
Сгущёнки восемьдесят банок
И дивной прелести пруды;
На ветер брошенных словей,
И сладкий uскус безобразий;
И лёгкий флёр возможных связей
В стрекозьей пластике бровей;
Я обещаю вам утюг,
Шестнадцать тостеров для гренок,
И слабость стиснутых коленок
Под натиском приблудных рук;
Я обещаю вам наград
Больших, но не печальных знаний,
И философских созерцаний,
Как тихо зреет виноград;
Я обещаю не пропить
Мой скромный дар стихосложенья,
И эту, как её, в движеньи,
И этих самых монолит;
Я обещаю вам мышей,
Рояльных клавиш шевеленье;