Вторая особенность — идеологическая. КПРФ никоим образом не походит на социал-демократов европейского типа — речь идёт о партии, сохраняющей в качестве своих идолов Ленина и Сталина [89]. При этом товарищ Зюганов, даже если бы очень хотел, не смог бы отказаться от этого наследства. Дело в том, что «ядерный электорат» компартии (те 10 % от всех российских избирателей, которые поддерживают на плаву партию, несмотря на неудачи последних лет) не приемлет никаких намёков на отказ от коммунистической ортодоксии — в противном случае, эти избиратели не будут голосовать за эту партию. Точно так же этот избиратель бдительно следит за тем, чтобы их политические лидеры не вступали в неподобающие коалиции. Поэтому гипотетическая связка «Касьянов — Зюганов», о которой говорит Делягин, дискредитирует не столько даже первого (для многих демократов бывший премьер так и остается чужим), сколько второго: напомним, что в 2003 году коммунисты потеряли часть голосов из-за обвинений в связях с ЮКОСом. Любые демократы для КПРФ являются разрушителями страны, и человеку с либеральным прошлым надо пройти длительный путь радикального обличителя режима с левых позиций, прежде чем стать своим для коммунистической субкультуры — как это произошло с Глазьевым. Поэтому если демократы протянут руку коммунистам, то в ответ они могут получить унизительный, но вполне электорально закономерный холодный отказ [90].
Таким образом, поход в коммунистическую Каноссу окажется для демократов бессмысленным. Означает ли это, что реальная альтернатива ему заключается только в бойкоте выборов? Представляется, что ситуация далеко не столь драматична. Пока что остается возможность третьего пути — выдвижения демократического списка на основе одной из двух существующих либеральных партий — той, у которой окажется больший коалиционный потенциал [91]. Говорить о сугубой сервильности этих партий было бы слишком поспешно, а отказ от участия в «Другой России» не стоит воспринимать как сожжение мостов: в российской политической истории будет ещё немало подобных форумов, и на одном из них, пусть и столь важном, свет клином не сошелся. Успеха такой вариант не гарантирует, но, во всяком случае, позволит сохранить идеологическую идентичность и избежать политического ляпа в виде сближения с силами, совершенно чуждыми российскому либерализму. Тем более если этим силам такое сближение совершенно не нужно».
(http://ej.ru/dayTheme/entry/4619).
Так делягинский проект хотя и объективно возможен, но неосуществим вследствие субъективных причин — бескомпромиссности «идейных» либералов и изрядной части зюгановцев. Все они сидят каждый в своём политическом «сортире» в убеждении, что этот «сортир» и есть “Каносса”, куда все прочие должны придти, «преклонить колени», «засвидетельствовать почтение» и признать свои прошлые реальные и мнимые ошибки, после чего первоиерахи политических течений простят заблудших. А.Макаркин от имени непреклонных «идейных» либералов заявил об их готовности сидеть в политическом «сортире» до конца. КПРФ о том, чтобы пойти в “Каноссу” к либералам и вовсе не думает.
Но третье всё же дано.
11. Третье всё же дано: из своей “Каноссы” — к покаянию и переосмыслению
Третье всё же дано, однако только для тех, кто способен признать следующей факт:
· Нет людей без прошлого, которое у каждого человека своё и может быть самым разным (в том числе лжесоциалистическим марксистско-интернацистским или нацистским, интернацистским буржуазно-либеральным, ваххабитским и т.п.) вследствие объективных исторических обстоятельств, в которых те или иные люди входили в жизнь и жили.
· Но есть люди без будущего, которые не желают нравственно-мировоззренчески совершенствоваться и мечтают «вернуться в прошлое» либо предпочитают жить в плену приятных им иллюзий, вопреки объективным возможностям развития общества, культуры и каждого из них персонально, пытаясь под милое им прошлое или под опьяняющие иллюзии отпрессовать настоящее и будущее.
Конечно и КПРФ, как и буржуазные либералы, тоже сидит в политическом «сортире», возведённом зюгановцами в ранг “Каноссы”, но другом по месту локализации на политическом поле. Вследствие кризисности своего состояния КПРФ сдаёт позиции в политике по мере того, как уходят из жизни старшие поколения, большей частью и составляющие её электорат: массового молодёжного интереса к КПРФ нет и не будет, поскольку за КПРФ нет идей, отвечающих на острые вопросы, которые жизнь ставит перед молодёжью. А без этого у КПРФ нет будущего [92]. Причина этого в том, что КПРФ не переосмыслила историческое многотысячелетнее прошлое Русской многонациональной цивилизации и потому у неё нет ни жизненно состоятельного проекта будущего, ни методологии порождения такого рода проекта. Её исторический миф примитивен и не выходит за пределы менее чем 100-летнего периода от создания РСДРП до краха СССР. И в этом мифе всегда в качестве единственно праведной подаётся «генеральная линия партии» — тот вариант политики, который объективно исторически реализовался в прошлом: