Китай и Япония также не способны принять на себя роль такого лидера:
· Китай - в силу того, что не определился внятно, где пределы его «конвергенции» и чем «конвергированное» общество принципиально должно отличаться и от бюрократического выработавшего свой потенциал псевдосоциализма, и от буржуазно-либерального общества, ради искоренения которого в его колониальном варианте лучшие сыны и дочери китайского народа в своё время начали строительство социализма;
· Япония - в силу того, что с середины XIX века её история - повторение исторического развития буржуазного либерализма Запада с некоторыми преломлениями его через призму японских национальных традиций [37].
В японском проекте глобализации японские политики в будущем, - коммуникабельные и убедительные, по крайней мере формально этически безупречные, носители корпоративно-демонического типа строя психики - должны стать вождями глобализации, а Япония в целом должна подавать положительный пример другим народам во всех сферах общественной жизни и стать учителем для всего человечества. В такой же ориентации на корпоративно-демонический тип строя психики состоит порок и китайского проекта глобализации.
Но всё человечество нуждается не в том, чтобы несметные толпы несостоявшихся человеков и впредь пасла “элита” с демонически-корпоративным типом строя психики, а в том, чтобы культура всех народов обеспечивала достижение человечного типа строя психики к юности всеми.
И в этом стремлении к человечности именно Россия может принять миссию глобального лидера в деле искоренения буржуазного либерализма в глобальных масштабах, поскольку:
· во-первых, подавляющее большинство её населения не привержено ни практике буржуазного либерализма, ни буржуазному либерализму в качестве жизненного идеала;
· во-вторых, в отличие от Латинской Америки оно не тешит себя иллюзиями относительно марксистского псевдосоциализма, который Россия, единственная во всём мире испробовала на себе.
И хотя в России есть приверженцы и того, и другого, но не они определяют судьбы страны, а неприятие двух названных моделей будущего большинством населения создаёт предпосылки для выработки Россией и воплощения в жизнь альтернативы тому и другому в глобальных масштабах.
В то же самое время на уровне глобальной политики с начала XXI века прослеживаются тенденции, направленные к тому, чтобы закрыть и «агитпункт за демократию» в буржуазно-либеральном исполнении - т.е. опустить США с уровня сверхдержавы, способной единолично проводить глобальную политику и диктовать региональную политику во всех регионах планеты, на уровень державы региональной значимости. И для этого есть объективные предпосылки, поскольку:
· США не справляются по своему невежеству и склонности к паразитизму с управлением долларовым обращением в глобальных масштабах, результатом чего является многолетнее падение курса доллара на фоне создания и развития евро в качестве валюты, претендующей на вытеснение доллара из мировой торговли, а также и других альтернативных проектов региональных международных платёжных систем.
· Многократно повторяющиеся в последние годы оглашения в мировых СМИ обвинения в адрес США в потоплении торпедами Российской АПЛ “Курск” 12 августа 2000 г., чем США фактически поставили мир на грань термоядерной войны. Это трагическое событие явилось выражением беззаботности и безответственности США. И только сдержанная позиция России и В.В.Путина персонально позволила избежать глобальной катастрофы. Если бы во главе России стоял Б.Н.Ельцин, то последствия могли быть самые печальные, вплоть до того, что сейчас эту тему было бы просто некому обсуждать [38].
Хотя “Курск” был потоплен торпедами не по приказу, а по ошибке, обусловленной особенностями организации службы и программного обеспечения управления боем в вооружённых силах США, однако постановка мировой цивилизации на грань ядерной войны без санкции заправил глобальной политики - серьёзное прегрешение правящей “элиты” США перед ними. Государство, которому доверена миссия лидера, не имеет права на такого рода ошибки. И потому сразу же в течение недели после гибели “Курска” мировые цены на нефть медленно, но уверенно поползли вверх, открывая финансово-экономические возможности к модернизации постсоветской России.