То, как он впервые перед ней извинился, как волновался, подумав, что она попала в аварию, как он подарил ей браслеты, как они танцевали на свадебном конкурсе, разумеется, было расписано и прокомментировано с особой тщательностью. При этом Кхуши, захлёбывающаяся эмоциями, всё равно упорно пыталась убедить себя, что это ничего «такого» не значит.
Если бы бумага обладала собственным разумом и глазами — сложно даже представить, с каким скептицизмом она посмотрела бы тогда на Кхуши.
Немного повеселило то, что после страшного эмоционального излияния, наполненного отчаянием, гневом и чуть ли не ненавистью, касающегося их первой свадьбы, сразу следовало подробное и чувственное, практически дословное описание их разговора после Холи. Их первого признания.
«— Когда вы рядом, моё сердце бьётся чаще…
— Моё тоже, Кхуши. Наши сердца бьются как одно целое».
Она до сих пор могла по памяти слово в слово воспроизвести тот разговор, хотя и была изрядно пьяна, и хотя уверяла потом Арнава, что ничего не помнит. Интересно, а он соврал на этот счёт тогда?
Но самое интересное — в конце этой записи.
«Обещаю, богиня, что если мы когда-нибудь признаемся в подобном вслух и на трезвую голову, я… месяц не буду смотреть индийские фильмы и готовить джалеби».
«Оййй, зачем я это прочитала?.. — сокрушалась нынешняя Кхуши. — Теперь придётся выполнять, иначе богиня может вспомнить и обидеться».
Это и были последние записи — впоследствии она забыла про дневник. Не до того стало.
«Не дай богиня Арнав это прочитает. — ужаснулась такой возможности Кхуши. — Тут так много интересных эпитетов и способов убийства на его счёт, что…» — на этом моменте её фантазия показывала чёрный квадрат, дабы приглушить неслыханную кровавость сцены.
Она непроизвольно поднесла ноготь к зубам, другой рукой быстро пряча дневник обратно в сумку.
— Что-то не так, Кхуши? — обеспокоенно коснулась ладонью её предплечья Анджали, заметив её жест.
— Ничего, сестра. — покачала головой Кхуши. — Просто задумалась.
Аарав, убаюканный движением машины, мирно посапывал, умиляя обеих женщин до невозможности. Но внезапно машина резко дёрнулась вперёд, разбудив ребёнка, и, с визгом прокатившись по асфальту, остановилась.
— Что случилось? — замотала головой Кхуши.
— Что произошло? — встревожилась Анджали.
— Похоже, колесо лопнуло, мадам. — озадачился водитель.
Позади уже отчаянно сигналили.
— Так замените его! — истинно «АСР-овским» тоном приказал Аарав, возмущённо сдвинув брови.
— Сожалею, сэр, но я не умею. — покаялся водитель.
— В смысле? — возмутился ребёнок. — Это же просто, как дважды два! Даже мама это умеет!
Позади засигналили ещё громче.
— Сейчас я выйду, посмотрю. — особо не раздумывая, выскочила наружу.
— Постой, Кхуши! Ты же бе… — пыталась её остановить Анджали, но окончание фразы та уже не услышала, бросив только: «посидите тут, я сейчас».
Шум и движение снаружи были просто ужасающими. Как оказалось, их остановка застопорила одну линию, и объехать их просто не было никакой возможности, поэтому за ними уже образовалась пробка.
Рассматривая лопнувшую шину, Кхуши вздрогнула, когда услышала рядом голос явно раздражённого создавшимся положением мужчины:
— Какого чёрта вы тут встали?! Мне нужно на совещание. Вас поторопить?
В последнем словосочетании прозвучало всё — от издёвки до угрозы. Кхуши похолодела, уловив знакомую манеру. Если бы она не знала так хорошо голос любимого, то могла бы подумать, что её отбросило в прошлое, и она опять в чём-то провинилась перед ненавистным тираном, а он её опять поймал с поличным.
Обращался мужчина к водителю, а тот почему-то не мог ничего сказать в ответ.
— Извините нас. Кажется, у нас что-то с колесом… — открыв своё окно, пояснила Анджали.
Повисло молчание, и тут Кхуши, наконец, поднялась во весь рост.
Мужчина, что стоял рядом, оказался довольно высоким, плечистым, загорелым и скуластым. На нём был дорогой чёрный костюм, почти как у Арнава, белая рубашка, золотые часы, начищенные туфли и чёрный ауди за спиной.