Илья представился по всей форме.
- Езжай за мной, сейчас есть пара дел, а после поедем в штаб, я им устрою нахлобучку. Мне грамотные до зарезу нужны, армию кормить некому, фураж не достать…
Так Илья стал старшим фуражиром, и получил заведование складом. Но главное он ушел с передовой и получил возможность исполнять свой план.
Время было лихое, всего не хватало и приходилось заготавливать фураж для лошадей и хлеб для солдат. Что бы преуспеть в этом деле, снабженцы часто заезжали не понятно куда. А учитывая то, как быстро менялась линия фронта, то бывало и выезжали с территории контролируемой своими. Фронт был зыбкий, не сплошной, отряды заезжали иной раз на десяток километров туда, где их то и быть было не должно, а своих от чужих отличить бывало не просто – все говорили на одном языке, часто носили одну форму, когда она вообще была.
Однажды Илья скупал продукты в одном из сел. Все отправил подводами, а сам еще немного задержался, решил проехать в дальний конец. Как вдруг останавливает его мужик: - Солдатик, а то не ваши едут? Оглянулся Илья и видит сотню конных, а на папахах красные полосы, а близко - метров сто пятьдесят. Все оборвалось внутри, но он сделал над собой усилие: - Наши, отец. Сам же повернулся к коню и затянул подпругу, вспомнив, как бывало ругал молодых хлопцев сосед – старый казак Степан, за то, что торопились в седло: - Соколик, а с не затянутой подпругой конь то далеко не пойдет, так что догонют тебя вороги и посекут шашками.
После этого вскочил в седло и тронул Мальчика плеткой между ушей, чего не делал без особой необходимости. За этого дончака[47], в свое время, когда был он трехлеткой, а деньги имели цену, предлагали Илье сто пятьдесят рублёв.
Бывали строевые кони и подороже, но Мальчик был не из последних. Он был умен и строю обучен, команды с голоса понимал и тайные знаки. Он рванулся вперед сразу в аллюр три креста. Илья оглянулся - от большой группы отделились двое, они неслись галопом, низко пригибаясь к холкам, привстав на стременах. Илья добавил ходу и понял – так просто не уйти. А догонят - я шашкой не владею, я же солдат, а не казак, толку то от нее... А эти хлопцы, похоже, казаки и один против двоих…
Нет, надо иначе, и он потянул ремень кавалерийского карабина, висевшего за спиной. Расстояние помалу сокращалось, и как ни старался Илья быстрее скакать он не мог. То ли наездники попались ему серьезные, то ли кони у них лучше, а может все вместе, но эти двое его догоняли. Кони их шли ровным галопом, минут через десять такой скачки они будут видеть его спину как мишень на учениях. Он отпустил поводья, Мальчик перешел на ровный аллюр, сбавив крестик.
Илья передернул затвор карабина и, обернувшись, с одной руки, выстрелил в догонявших. Илья не видел ни прицельной планки, ни мушки. Зато увидел, как один из них вдруг съехал с седла и упал, а второй спешился и склонился над первым. Илья снова подстегнул коня, удивляясь такому везению, ну лежа, из окопа еще, куда ни шло, мог попасть, а на скаку, с одной руки, не целясь – чистое везение. Наверное, второй всадник решил не искушать судьбу, гоняясь за таким стрелком. Так он и ускакал.
Потом, когда все отошло на задний план, он попробовал стрелять с одной руки, уже не с лошади, а просто стоя. Результат был плачевный. Сашка Беседин - он был стрелок: тот бы их хоть с нагана, хоть с маузера, хоть с карабина пострелял бы. А он был самым обыкновенным стрелком – не хуже, но и не лучше многих. Когда рассказал Григорию, тот покачал головой:
- Есть бог на этой земле! Знать не пробил твой час.
Левченко
Как-то раз встретил он в городе старинного приятеля, еще по турецкому фронту Мишку Левченко. Пообнимались, и пошли выпить за встречу. А Михаил, имел особую страсть к выпивке.
Засели они в трактире и просидели полдня. А когда настала пора расходиться, оба были теплые. Правда Илья не жадовал, наливал себе половину, но с таким собутыльником, и половина вышла изрядная. Вышли они на улицу, а на тротуаре небольшая гололедка местами. Трезвому то оно бы и ничего.
А тут, откуда ни возьмись генерал. Старенький такой, и росту маленького, да с бородкой, знаки различия инженерной службы. Ну, какой никакой, а генерал. А генералу не просто честь-то отдавать, а надо во фрунт становиться.
- Генерал, - предупредил Илья товарища. Сам вытянулся, вскинул руку к фуражке и щелкнул каблуками. Михаил подскочил, встал рядом, вытянулся и поднес руку к фуражке. А потом так щелкнул каблуками, что поскользнулся на обледеневшем тротуаре и грохнулся затылком об землю. Испуганный, с белым от страха лицом, сильно протрезвевший, Михаил вскочил и повторил все снова, на этот раз удачно. Оба замерли. Что-то сейчас будет. Самое малое, позовет генерал патруль, и отправит на гауптвахту, а то и похуже что.