Жмых считался хорошей едой, а кто мог украдкой спечь ячменные лепешки пополам с жмыхом практически пировал. В муку добавляли все, что не попадя, пробовали даже торф и золу, но потом уж очень сильно животами маялись. В ход шла свекла, а картошка была заместо конфет и ту, если находили - отбирали. Никаких норм не существовало. Отъем «излишков» у кулаков был чистой воды пропагандой, да и кулаков никаких не было. Были те, кто умел и хотел работать, и лентяи и пьяницы. Последних было мало, общество не поощряло безделье и пьянство. Уважением пользовались люди мастеровые, рукастые, мозговитые и хваткие в торговле.
Люди таскали ноги с трудом. Были случаи людоедства. Одну такую охотницу за детьми поймали с поличным и убили прямо в ее доме. Она успела съесть трех девочек, а четвертая смогла сбежать. Она-то и привела взрослых.
Все, у кого ничего не было припрятано, медленно умирали. Коммунистам и активистам давали скудные пайки, остальные были брошены на произвол судьбы.
Между тем охота за врагами революции продолжалась с повышенной жестокостью. Несколько человек бесследно исчезли в ГПУ. Один из партийных комитетчиков снова угрожал Илье:
- Ты парень хороший, но сильно умный, уйди с дороги, а не то - сами уберем.
Теперь, когда буханка хлеба стоила уже не деньги, а целое состояние, когда собак и кошек уже съели, а за лягушками охотились, оставались только золото и натуральный обмен.
Когда Денис умер вскоре стали подходить к концу продукты. Илья вспомнил предсмертные слова отца:
- Все идет к тому, что вам надо в город подаваться, здесь или с голоду помрете, или в ГПУ заберут. Так что не цепляйтесь за этот дом и землю: живы останетесь.
Вскоре Илья, выслушав очередные угрозы в свой адрес от власть предержащих, решил уехать. Младший брат Петр уже некоторое время жил в Ставрополе, перебиваясь случайными заработками, но как частично работающий получал паек. Паек состоял из 400 грамм хлеба на работающего и 150 грамм на каждого члена семьи. На всю семью Петра приходилось меньше килограмма хлеба. За этим хлебом, который давали по карточкам, приходилось стоять часами в длиннющих очередях. Но хлеб можно было сменять на картошку, как правило, мороженную. Чтобы вышло больше выбирали самую мелкую, потом варили в мундире, и ели прямо так, с кожурой, не чистя: выходило сытнее.
Тихо собрали все самое необходимое, и ночью таскали в сарай - грузили в телегу. Из живности оставалась корова и последний конь – Мальчик, осунувшийся так, что видна была шишка на боку, след давнего удара. На следующую ночь, никому не говоря, они тронулись по дороге в Ставрополь. Тихо выехали за последние дома, когда из придорожного куста появилась темная фигура. Илья сжал в руке рукоять нагана:
- Назовись, - приказал он.
- Это я, Сашко Шурупов.
Сашка был одним из близких друзей детства, служил в Турции в его взводе.
- Ты один?
- Один.
Он подошел.
- Тут видели вас вчера ночью, как вы вещи в сарай тягали, ну и донесли. Так там на перекрестке тебя комитетчики и милиционеры ждут, хотят взять с поличным. Раз ночью убегаешь, значит - враг. Так что разворачивай на Невинномысск. Другой дороги нет.
Илья поблагодарил приятеля и свернул на лесную дорогу к Поповой караулке.
Через неделю после них уехал в Ставрополь Александр Беседин с семьей. Григорий Шевченко остался в Темнолесской. Больше оба друга его не видели. По слухам, он умер от голода. Шурупов тоже вскоре оказался в Ставрополе.
Невинномысск
В Невинке их никто не ждал. Илья поступил работать на шерстомойную фабрику. Фабрика была национализирована и за работу на ней давали зарплату, и что было самое главное - паек. Если в Ставрополе приходилось туго, то в Невинномысске и того хуже. Паек на работающего составлял двести пятьдесят грамм хлеба и две селедки, такие, что страшно было смотреть. На иждивенца давали сто двадцать грамм хлеба.
Народу работало более сотни. Сразу же объявились темнолесские знакомые, один служивший в его взводе в Турции. Вечером, как вышли с работы, пошли вместе домой, было в одну сторону.
- Знаешь, сказали Илье ребята, на таком пайке ты скоро работать не сможешь, а потом тебя отсюда выгонят, и все вы с голоду помрете.
- Так что вы, предлагаете? – поинтересовался Илья.
- Мы тебя знаем, я с тобой три года в одних окопах вшей кормил, так что доверяю, - сказал Алексей. У нас тут одна придумка есть, но вдвоем не потянуть. Дело рисковое, но стоящее.