- Можно буханку хлеба, почти каждый день иметь на человека.
- Я с вами, - сказал Илья.
- Так вот. На шерстомойню вода отведена от ручья, а после того она течет по желобу, и попадает опять в ручей только ниже по течению. Один из нас выходит после работы как можно раньше и идет вниз по ручью, там есть узкое место и заросли, со стороны не видать. А в траве там багор припрятан. А двое других придерживаются на работе: один на шухере стоит, а другой топит в желобе мешки, а они плывут в ручей, а первый их там багром…
- А откуда хлеб?
- Есть тут на базаре двое не русских, они за четыре мешка буханку дают.
- Только простирать надо, что бы шерсть смыть.
И стали они красть мешки. Постоянно меняясь, чтобы не так приметно было. Илья все отдавал Агафье, кроме своего хлебного пайка. Агафья меняла хлеб, то на ржавую селедку, то на кукурузу, то на мерзлую картошку. Иногда выгодно предлагали жмых. Тогда детям попадало по кусочку жмыха размером в пол ладони и толщиной в сантиметр. Жмых шел заместо конфет. Дети, а их было пятеро, да шестеро к этому времени уже умерло, от вечно голодной жизни и плохих продуктов, только облизывались на хлеб, но им его не попадало.
Из приобретенных таким образом продуктов, Агафья варила похлебку, что бы хватало всем. Дети пасли последнюю корову и Мальчика, но надои стали спадать, подходил конец лактации. А молоко сильно выручало.
Месяца три они крали мешки, брали столько, сколько было необходимо. Но сколько веревочке не виться конец бывает. Как ни, из ряда вон, плохо был поставлен на шерстомойке контроль, заподозрил бухгалтер, что мешки сильно часто докупать приходится. И стал следить за теми, кто ведет себя странно: первым или последним выходит, задерживается на работе.
Так или иначе, а всех троих в разные дни на проходной обыскали. Впрочем, обыскивали не только их. Они продолжали с удвоенной осторожностью, но все равно, через несколько дней чуть не попались. Илья как раз засовывал четвертый мешок в желоб, топил его палкой, что бы он намок, как следует, когда увидел сигнал от напарника. Не раздумывая, он бросил палку поверх мешка, и они уплыли по течению. Такую ситуацию он заранее обдумал и действовал автоматически.
На вопросы он отвечал, что остановился перед выходом руки помыть. Но бухгалтер закипятился и стал кричать, что они оба воры, что воруют мешки…
- Ты меня с мешками не поймал, - отвечал Илья.
Кончился этот скандал ничем. Но стало ясно, что все это надо прекратить: с воровством боролись методами военного коммунизма. Они поделили на троих последнюю добытую таким способом буханку, а меж собой решили уволиться по одному, не привлекая внимания. Илья ушел первым, он хотел перебраться в Ставрополь. На другой день уволился и Алексей, бывший пока вне подозрения.
Ставрополь. Мельница
В Ставрополе с работой было тяжело. Множество народу искало работу. Илья нашел место: возить телегой зерно и муку на мельницу. Это была на тот момент одна из самых современных механизированных мельниц. Приводила ее в действие громадная паровая машина. Сказывали, что сделали ее с новейшей французской мельницы, то есть строили по одному проекту. Главный корпус был высотой в пять-шесть этажей. Теперь это здание постепенно разрушается, но еще несколько лет назад там все еще была мельница.
Работа была привычная, выгружали зерно из вагонов и везли на склад, со склада в цех. Из цеха возили муку на склад или снова грузить вагоны. Там, кроме зарплаты, давали паек в пятьсот грамм хлеба на работающего, и по сто пятьдесят - на иждивенца, то есть на члена семьи. Но, разумеется, все ходили работать из-за пайка, так как на деньги почти ничего нельзя было купить.
Жили они на Форштадте[52] на горе на улице Чехова, снимали саманную хату и небольшой огород при ней. Агафья, сколько ни сеяла – ничего не росло. А после подружилась с соседкой, оказавшейся сущей ведьмой. Как-то она пожаловалась соседке на то, что ничего не растет и та, по дружбе призналась, что это она виновата. Как увидит, что кто-то сеет, или сажает, обязательно сделает, чтобы не взошло.
- Это сильнее меня, знаю, что нехорошо, но утерпеть не могу. Ты, подруга, сажай, когда меня дома нету, да мне опосля не сказывай, пока не взойдет…
Корову пришлось продать: с едой было плохо и не было времени ждать нового отела, и нового молока. Пошли искать новую корову. Денег было мало, но с одним человеком договорились, что он уступает в цене, а как родится телок, его отпоят молоком до месячного возраста и отдадут обратно. Многие смеялись над тем продавцом: