- Говори, свое дело, - ответил Илья.
- Последнее время я работал в Георгиевске, точнее рядом, у двух братьев ингушей. Мы тут от голода пухнем, а они богатые, все у них есть. Они часто ездят по делам и двор у них охраняют только собаки, такие здоровые кавказские овчарки, что абы кто и не полезет. Но псы меня знают, я их кормил. Так что прикормим их, и они даже лаять не станут.
- Ну а после?
- Возьмем по мешку муки и унесем, у них много – не обедняют. Они часто уезжают дня на два, а то и на три. Никто нас не хватится. Нам бы только до самого Георгиевска дотянуть, а там, на железную дорогу и все: поминай, как звали.
Мешок муки для Ильи означал примерно месяц жизни для него и его семьи. И с тяжелым сердцем он согласился. Он вполне сознавал, что если все пойдет не так как говорит Алексей, то им оттуда уже не вернуться. Ингуши в суд подавать не пойдут. Там, в горах они будут полностью в их власти, если попадутся.
В Георгиевск доехали по железной дороге. Дорога была государственная, и билеты стоили вполне приемлемо. Дальше вел Алексей. Добрались к месту в середине дня, и засели наблюдать за домом. Хозяева вроде как готовились к отъезду. Наконец, после обеда оба брата заседлали коней и уехали.
- Теперь, ждем до темноты. Это они к родне поехали, будут не ранее, как после завтра, - сказал Алексей.
Дождались темноты и пошли. Алексей пошел вперед уговаривать собак не лаять. Не было его долго, но, в конце концов, он появился.
- Все, насилу уговорил зверюг и запер их в клетку. Можно заходить. Амбар у них заперт, но есть топор.
Илья зашел во двор. В большом вольере было семь здоровых кавказцев.
- Такие если доберутся, живым не уйдешь, - подумалось Илье, пожалуй, почище нашего Лапко будут, даже один на один с ножом в руке и то можешь не совладать.
Замок был старый и в прямом смысле амбарный – весом в несколько килограмм. Конструкция была простая и опытному человеку, наверное, отпереть его не составило бы труда, но оба товарища не умели пользоваться отмычкой. Взяли топор. Алексей прижал замок к двери лопатой, в удобном положении, а Илья с трех ударов обухом сбил его. Для него топор был самым привычным инструментом, шутка сказать десять зим отмахал им в лесу.
В просторном амбаре было всего полно. Алексей уверенно пошел в угол.
- Мука здесь. Давай скорее.
Каждый взял по мешку, выбирали потяжелее, ведь второго раза быть не могло. А у обоих дома были голодные рты. Взвалили они мешки на плечи, вышли из амбара, притворили дверь и почти вернули замок в прежнее положение. Конечно одна видимость, что заперто, но в глаза не бросается. Вышли на улицу, Алексей вернулся и выпустил псов. После чего тронулись в путь.
До ближайшей развилки было километра два, этот участок представлял наибольшую опасность. Если бы по какой-то причине хозяева или их соседи вздумали ночью поехать по этой дороге, то прятаться было некуда. А уж горцы точно остановили бы двух русских…
Без отдыха дошли до развилки. Сошли с дороги и посидели немного. Потом потянули дальше. Прошли еще километра два. Вдруг нога у Ильи попала в колдобину и он, как был с мешком на правом, плече рухнул на землю. Мешок тяжело навалился на голову, и левое ухо прижало к самой земле. И тут он услышал стук копыт нескольких лошадей.
Алексей бросил свой мешок и помог товарищу встать.
- Живо в те кусты, - прошептал Илья, - за нами гонются.
Они схватили мешки и, что называется рысью, бежать сил не было, кинулись к кустам, метрах в двадцати от дороги. Они были редкие, хотя и с листочками. Но у Ильи был опыт охотника. Когда-то он с дядькой прятался от волков за кустами совсем без листьев.
Минут пять они лежали, шумно дыша. И вдруг на дороге от развилки показались всадники. Их было восемь, все при оружии, с ружьями и саблями, кинжалы на поясе отливали серебром. Они скакали не очень быстро и что-то «журкатели» по-своему. Не останавливаясь, погоня понеслась в сторону Георгиевска.
Илья сел и перекрестился. Вообще-то он не был сильно уж верующим, но церковь, пока жил в станице, посещал по воскресеньям, да и на фронте образок Николы, данный ему матерью, носил не снимая.