Ещё раз м-да. Обещал ведь быть совсем открытым и совсем честным… Да, есть ещё одно соображение к тому, чтобы, возможно, убить все литературные достоинства написанного текста и всё уважение к его автору, приведя здесь результаты розысков. То соображение, что деятельность, которой всё активнее и активнее Миша занимается последнее время, чревата. Чревата для Ленки, в которой он сейчас убивает последнее, что в ней осталось, один талант за другим, один интерес в мире за другим, одну этическую основу за другой. Да, некоторая часть этой активности, впрямую касающаяся меня, неприятна и мне. Но это мелочи. У меня есть десяток способов надёжно пресечь данную составляющую. Но не хочу. Это необходимо пресечь не частично, а полностью. Пока в Ленке осталось хоть что-то живое. Может быть — я пишу эту часть именно для Миши, зная, что он прочтёт. Типа открытого письма, включённого в роман. Глупое, конечно, занятие — писать что-либо прицельно для дурака и подонка. Но — надо. Возможно, он струсит. Решит, что я могу от слов к делу перейти. Возможно — кое-что поймёт. Хоть и дурак. А возможно — опять натравит своих бандюков. Так как дурак. Впрочем, чем их встретить, чем ответить и кому ответить, если они всё же смогут меня переиграть, — имеется с запасом.
Единственное сомнение — не ударит ли что-то рикошетом по Ленке? Пожалуй, уже незачем этого бояться. Ситуация уже дошла до того уровня, когда навредить Ленке нельзя. Время терапии прошло, и если что её спасёт, то уже только хирургия. Да, я скорее всего изрядно упаду в её глазах. Но если она сможет когда-нибудь восстановиться — поймёт. Нет, не простит, женщинами подобное не прощается. Но поймёт. Не для себя делаю, а для неё. И для тех людей, которым её талант и её энергия, которые сейчас гибнут окончательно, — нужны. А на меня — плевать. Я пока что немного железный, выдержу, да и вообще мне доставалось и покрепче, и побольнее.
Предыдущие два абзаца я написал год назад. Специально привожу их в исходном виде, несмотря на то что за этот год изменилось многое. Год назад, а точнее, год и два месяца назад, возникла та ситуация, что мне пришлось часть сюжетных линий будущего романа сделать новеллой и разместить в Интернете. С одной стороны — складывалась ситуация, при которой был у Ленки шанс выскочить из всего этого болота, с другой стороны — Миша начал делать в мой адрес подлости уже совсем нетерпимые. И с этого момента наш роман, в виде своего прототипа-новеллы, начал взаимодействовать с реальностью, и многие из дальнейших событий произошли ровно ввиду его существования в природе. Новая реализация английской военно-морской доктрины, известной как «флит ин бин», упрощённо — «флот оказывает влияние на политику самим своим существованием». Впрочем — пока что мы находимся в точке мировой линии приблизительно за полтора года до написания той новеллы, так что слегка погодим.
Итак, полез я выяснять, что из себя представляет Миша. Непросто было. Единственное, чем я располагал — это Ленкиными словами, что он человек пустейший, десятком комментариев, накарябанных им под моими карточками на одном Иероглифе, двумя десятками сходных комментариев, в то же время написанных им под карточками других авторов, а также допущением, что он имеет отношение к журналистике (так как столь же бессодержательный и безграмотный комментарий, оставленный в гостевой книге моего сайта в то же время, был подписан тем же напыщенным псевдонимом, что и несколько заметок в разных газетах, насквозь пропитанных очень сходного типа графоманией). Обе зацепки никуда не вели. Но я знал фамилию. А один мой умный друг, почесав репу, заметил, что товарищ с подобными характеристиками, пишущий подобные комментарии, — ну никак не может не отметиться на «стихах.ру», «прозе.ру» и прочих графоманских ресурсах. Тот же самый друг, который меня недавно и натолкнул на мысль, что наркотик — всё же винт, просто спросив, а откуда у бестолкового и небогатого типа (последнее — мы знали достоверно) деньги на более серьёзную наркоту? В общем, поискал я всего с полчасика и нашёл. Четыре авторских странички под совсем другим, но не менее напыщенным псевдонимом, наполненных таким бредом, что даже на «стихах», даже учитывая, что он выложил аж полсотни произведений и накатал другим авторам аж под тысячу восторженных рецензий, — получил всего лишь одну встречную рецензию приблизительного содержания: «Что за бред?». Но главное — там обнаружилась пара электронных адресов, от которых можно было плясать в дальнейших раскопках.