И всё бы ему сошло с рук, если бы не обнаглел вконец. То есть, рано или поздно он и без меня словил бы всё, что причитается. Но звонить перед каждой поездкой куда-либо с Ленкой мне, представляться журналистом такой-то газеты или радиостанции, договариваться об интервью, обеспечивать моё присутствие в другом месте… Идиот, однако. Чего я более всего избегаю, так это случайной встречи с Ленкой. Так как вероятность, что она действительно пойдёт за мной, как она сказала Ане, достаточно высока. И что я с ней делать буду? Восстанавливать отношения? Ни к чему хорошему не приведёт, да и просто физически невозможно. Помочь адаптироваться в нормальном мире безвольному и стопроцентно ведомому человеку? Даже не смешно… Помочь можно и должно, если она сама волю проявит, самостоятельно и сознательно начнёт из дерьма выбираться… А без этого только хуже будет. М-да. И как можно думать, что даже с изменённым голосом он не будет опознан по первой же фразе? Если даже просто комментируя чужие карточки на фотосайте, он никогда про понравившуюся карточку не напишет, что, мол, журнального качества, а завернёт нечто типа, что эта вот фотография достойна обязательного опубликования в элитном журнале «Домовой»? И в разговорах держит ту же лексику. Кстати — вот было бы забавно, если бы он в тот «Домовой» пошёл устраиваться, что, похоже, намечалось. Там один из редакторов — мой старинный друг… Как, впрочем, и во многих московских изданиях. Впрочем, про окончательное обнагление капельку ниже. Равно как и про то, что из этого в итоге вышло.
У меня же — лето оказалось практически пустым. Маленький ребёнок в доме — много не поездишь. Хотя на недалёкие поездки, на недельку эдак, мы стали брать его с возраста аж двух месяцев. Читатель, не пугайся. Мы не сумасшедшие. Тащили с собой — господи, сколько всего. Но по реке или по озёрам лодка везёт, тащить не надо, можно и нагрузиться. Лодку мы купили новую, тяжеленную и здоровенную, зато неубиваемой надёжности. И мотор к ней поосновательнее, не пожалели денег на Хонду. Да и Ника — хоть и маленькая женщина, но железная. Возвращаясь, я валился с ног. Но не она. Идеальная подруга закоренелому путешественнику.
Один раз она меня всё же отпустила в серьёзную поездку. С ребёнком никак нельзя было — отрыв от цивилизации чрезмерен да и гнуса слишком много. Со скрипом отпустила. Но Ника — правильная женщина, она знала, что упускать нельзя. Просто опять вдруг появился позапрошлогодний вариант с халявной заброской грузовым самолётом. Плато Путорана. Те места, в которые мы с Ленкой не добрались. Не совсем, впрочем, те — на Микчангду и Ламу не особо тянуло, более интересного захотелось, раз уж мотор есть, так что мы в другую сторону нацелились. К Глубокому и Собачьему озёрам. Опять с Севой. Взяли с собой ещё Настю, а то без хотя бы одной фотомодели оно как бы и неправильно.
Ржал весь Норильск. Ребята, вы хотите с двухсильником — вверх по Талой? Да вы что? У вас галоша какую скорость на спокойной воде держит? Десять, двенадцать? А мы на Талой вчера мерили скорость течения на первом, самом простом, перекате. Четырнадцать. А на третьем все восемнадцать будут. Мы на казанке с двумя «вихрями» двадцать пятыми по шесть часов рубимся, сто литров бензина жжём. Ну циркачи… А если вдруг договоритесь, что вас кто-либо забросит, а обратно своим ходом пойдёте — на Мелком берегитесь. Там шторма — жуткие. Две недели назад последний был, так МЧС потом на вертаке летало, десятками перевёрнутые казанки считали. А от Мелкого лучше в Ламу идите. Не найдёте вы проход в Глубочку, его знать надо. И не подниметесь вы по ней до озера. И никто вас там не поднимет, мелкая она сейчас, нету там сейчас никого.
И всё же, всего одиннадцать ходовых часов кровавого поноса, растянутые, правда, на два дня, всего семь литров бензина — и Талая пройдена. А какой опыт приобретён… Висеть на полном газу неподвижно посреди хрустальных бурунов, маневрируя винтом в трёх сантиметрах от камней, и щупать, щупать, щупать… Подвижками на сантиметр вправо-влево нащупывать ту единственную струйку, по которой можно ещё на два метра продвинуться, прежде чем опять зависнуть… А ещё через три часа по зеркально-гладкому озеру с водой, пропитанной лучами полуночного солнца до цвета раскалённой лавы, — и устье Глубокой тоже найдено.