на «То» и, где-то, даже, «Это»,
чтоб в понимании Заветов
познать, что, Волею, дано!
Но я, того, едва коснувшись
– надумав множество причин,
последний воздух испуская
и лишь за всё себя терзая,
ко Свету, ленно повернувшись
лежу в постели, нелюдим…
А между тем, Своим дыханьем
– что теплотой оно меня
касаясь, будто бы лаская
и новый смысл придавая,
даёт надежду и желанье
начать все заново, с нуля:
«Прими же ты мои Заветы -
что есть – вся Истина Моя!
Они, наполнены тем Светом
– что дарит множество ответов -
«Познать всё «То»! И что же – «Это»?
– чтоб не терять тебе себя!»
И в тот момент, того Прозренья
вдруг ощущаю новых сил!
Они, нежданно снизошедши
к тому, кто был уже «ушедшим»
дают иные откровенья
на всё, то в Свете приоткрыл!
Часть II
(Обретение)
Я вижу Крест и вижу Храм
в тиши невольного смятенья…
Оно, обратно вдохновенью
меня зовёт к повиновенью,
посеяв смутные сомненья
во всём, что в жизни так искал!
И я, упавший в ту пучину
– в остатке, сломленный мужчина,
лишь, вновь и вновь, того желая
кричу… кому? – да сам не знаю!
«Ты видишь? – пал я пред Тобою
– крестясь дрожащею рукою
на том песке моей надежды
что одевала меня прежде?
Ты видишь? – многими мечтами
– что был любим и обожаем
объят сейчас, как хладной стужей
и бесы скалятся на душу
за то, что был я пред Тобою
– всего лишь мелкой суетою…»
И тут… всё замерло во мне…
Но я, того лишь испугавшись
– пути спасения не знавший
и на молитву уповавший
упал, к землице, лишь прижавшись!
И слышу голос в том огне:
«Ну, что же ты, меня позвавший
сейчас так робок предо мной?
Тебя, всю жизни оберегавший
ну вот, стою Я пред тобой!
Я вижу, как ты утомился
всем тем, что в жизни испытал!
И рад – тому, что ты смирился
и сам Меня сейчас позвал!
За то, что ты, молясь в «пучине»
со всей душой ко мне взалкал
и не хватаясь за причину
от испытаний не бежал -
даю Я сил во обретенье
иных заветов для души,
не посвящай же боле время
тому, что придано лишь лжи!»
Куда идти искать спасенья?
Чего же ради нынче жить?
И в чём искать теперь веселье
чтоб радость жизни сохранить?
Ушли друзья, что были любы
в минуты сладостных минут,
а горлу лезут муки путы -
что на былое восстают…
Но, и отпало то смятенье
в делах безмерной суеты,
и проявляются сомненья -
во всём, куда они ушли!
Иду по трОпам, по дорогам
которым, ране не внимал,
а совесть ищет лишь оброка -
что, по незнанию, скрывал…
И вот, не помня уж дороги -
Куда? Зачем? И для чего?
вдруг, оказался на пороге
у Алтаря, у одного!
И там, среди Икон прекрасных -
что смотрят в свете, при свечах
увидел лик я беспристрастный
и, ВДРУГ! – прозрел в своих очах!
Лишь помню голос, где-то в сердце
– что мне, с любовью, в Храме том
ответил: «Вот она! – та дверца,
а все сомнения – потом!»
И в той тиши, тех настроений
– той безмятежности минут
открыто новое видЕнье -
что посему меня тут ждут!
А после, бросило в мечтанья
– что были в юности милы,
и появилось осознанье
в чертах блаженной красоты,
Оно, на сердце замирая
даёт, по опыту тех дней
уже иные пониманья
во ценность принятых людей!
И вот, стою уже во Храме
– лишь во блаженстве тишины,
и нахожу повествованье
во исцеление судьбы!
«…Да, было счастье во богатстве!
И много сладостной любви!
Но, по итогу, в том убранстве
не помню сладости во дни…
А что в итоге? – лишь витрина
– чтоб показать – какой есть «Я»!