но в тот момент не понимаю -
«Зачем же ты сюда полез?»
Ведь ждал, что встретят,
— что так ждали — меня, как близкого себе,
я так спешил, и в том устали — колени, ноги,
— боль в спине!
Сижу на лавке я у Храма, а мысли в стороны бегут -
«А что же дальше, коль не ждали,
— коль не хотели тебя тут?»
И вдруг мне вспомнилась монашка, что словно в дом к себе звала,
— ловлю момент,
и тут мурашка — до самой сути пробрала!
Вскочил, как дикий, я с той лавки, хватая мысли не бегу,
и обращаюсь к первой даме, что вижу, словно бы в бреду:
— Скажите мне, ах, не томите — А есть ли в Храме сем она?
— та, кто вся в чёрном, уж простите,
— она мне жизненно нужна!
— Да, отвечает, — есть монашка, — она уж с детства тут живёт,
она вся в чёрном, та «рубашка» -
её к смирению ведёт!
Но подождать её придётся, — она ушла, там есть дела,
придёт, как с ними разберётся,
Вкусите трапезу пока!
Сижу я вновь, опять на лавке, и уплетаю пирожки,
«Ах, как вкусны они и сладки,
— в Пути неведомом куски!»
И вот чудесное мгновенье — Она,
— вся в чёрном, вижу я -
подобно дивному виденью, пришла сюда, на радость дня!
Спешу быстрей, ища причину, весомых слов чтоб подсобрать
— лишь вспоминая ту картину, пытаясь домыслы убрать!
Пытаясь сон великолепный на той монахине свести,
но понимаю, всё же тленны — попытки схожести найти…
К ней подхожу,
«Простите, коли — я неуместен в этот час,
приехал я по доброй воле, что познакомится до Вас!»
Она же смотрит, с удивленьем, как будто хочет лишь сказать -
«Явились Вы — по наважденью, чего же с Вас мне ныне взять?»
И отвечает: «Подождите, сейчас я батюшке скажу,
и он придёт, вы посидите, пока о Вас я доложу!»
Опять мне ждать, и снова мысли, и снова ум мой вопиет -
«Неужто, ты, такой ли жизни — желал себе?
— а где ответ?»
Подходит Батюшка,
— чуть младше — он мною прожитых годов,
но говорит со мной, как старший:
«Тебя послушать я готов!»
Ему поведал всю причину, и Путь, что разум совершил,
— открыл и дивную картину — что Серафим мне подарил!
Он был разумен и понятен,
и аккуратно приоткрыл — что должен быть я аккуратен,
— стремясь до избранных вершин:
«Сначала важно много книжек, Тебе, о, Чадо, прочитать,
— во осознание ошибок, чтоб дале Путь тот совершать!
Узнай Закон, что Слово Божье,
Потом Евангелие возьми,
и так прочти, чтоб и под кожей — Тебя коснулось бы внутри!
Ну, а сейчас — нужна молитва и очищение греха,
приди Ты завтра, дверь отрыта — чтоб исповедалась душа!»
Но не был Дух тогда готовым — всему, что батюшка подал,
Бежать, бежать хотелось снова!
— того, так страстно, возжелал…
Лишь попрощавшись, на мгновеньи, что было — сложным, что таить,
— копя в себе опять сомненья, я стал до Господа молить -
«Прими меня в своём Ты доме, хочу пожить в монастыре,
устал, устал, терзают боли,
а мысли — ранят душу мне!»
Потом, не скрою, лишь сомненья — в меня вселялись,
— сложен миг, когда забыто всё веселье, и виден — Божий только Лик!
Насыщение
Вот, новый Путь себе я выбрал,
так сложно, думал лишь вчера — что всё сошлось, решился выбор,
но вновь Судьба меня вела…
Вела туда — где ещё не был,
«Зачем иду?» — не понимал,
но сердце жаждало ответа — «Зачем ты это начинал?»
Иду по Ладоге по Старой, и вижу купол, что зовёт,
— зовёт и манит златоглавый,
«А Дух ли — дом себе найдёт?
Или опять, возможно, разум — играет шуточный спектакль?
О, как изжить мне ту заразу,
— что искушения вуаль?»
И вот, явился предо мною — великолепный монастырь,
он рядом с дивною рекою, в нём — Боголепие картин!
В него зашёл, свечу поставил, спросил:
«Скажите же вы мне — А где тут батюшка, иль старец
— чтоб выбрал Путь моей Судьбе?»
Но снова взгляд, и снова взоры -
«Откуда ты сюда пришёл?
Что за чудные разговоры?
И как вообще сюда забрёл?»
— Вы подождите! — отвечают, он скоро будет,
по делам — сейчас уехал,
— Что ж печально, — подумал я в ответ словам!
Опять сижу, да на скамейке, опять сомнения во мне -
«А для чего же это действо?
И на какой я стороне?»
И тут предел!..
— моё терпенье — вдруг, накрывает, словно шквал,
отмечу вам, что настроенья — такого редко я знавал:
«Да надоело!..
Ох, устали — мои колени и спина!
Зачем пустился в те печали?
Хочу обратно, — там Судьба!
Вернусь домой, уж не мочи — идти туда, не зная то -
что обрету — во дне, аль в нОчи?
И где найду своё тепло?!»