Некоторые обскуранты доходили до того, что объявляли самую идею о генах и нуклеиновых кислотах возвращением к давно отвергнутым наукой взглядам о существовании флогистона и теплорода. К таким гонителям подлинной науки вполне применима ленинская характеристика, данная взглядам и высказываниям махиста Петцольда. «Совершенно все равно, — писал этот гонитель передовой науки, — держится ли мир на сказочном слоне или на молекулах и атомах, если мыслить их себе в гносеологическом отношении реальным…» По этому поводу В. И. Ленин с возмущением заметил: «Ведь это все — сплошной обскурантизм, самая отъявленная реакционность. Считать атомы, молекулы, электроны и т. д. приблизительно верным отражением в нашей голове объективно реального движения материи это все равно, что верить в слона, который держит на себе мир! Понятно, что за подобного обскуранта, наряженного в шутовской костюм модного позитивиста, ухватились обеими руками имманенты».
Совершенно аналогично этому мы вправе назвать сплошным обскурантизмом заявление, что признание реальных вещественных носителей наследственности равносильно будто бы признанию давно отброшенных мифических флогистона и теплорода.
Борьба в защиту передовой научной генетики против ее «опровергателей» и гонителей завершилась в нашей стране после ноября 1964 года полным преодолением ППБ, который возводили обскуранты на пути к познанию истины. В дальнейшем по расчищенной дороге развернулось победное шествие советской биологии.
Так по-разному протекали научные споры и дискуссии в естествознании, и так по-разному они завершались с достижением каждый раз одного и того же главного результата — открытия и утверждения истин в науке. В одних случаях, как мы видели, научная дискуссия приводила к выработке нового ППБ с оградительными функциями в отношении новых учений; в других — к преодолению барьеров односторонности и удержанию достигнутых ранее порознь относительных истин, органически вливающихся в новое цельное учение: наконец, в-третьих — к преодолению и разрушению барьеров обскурантизма и победе истинного учения. Во всех этих случаях научные споры и дискуссии способствовали устранению барьеров, воздвигавшихся на пути к познанию истины, и тем самым способствовали общему научному прогрессу.
Типология ученых с позиций трехаспектной концепции. В работах ряда историков науки, а также психологов, занимающихся изучением научного творчества, было предложено немало классификаций типов ученых. Так, широко известна типология, предложенная В. Оствальдом, с разделением ученых на «классиков» и «романтиков». Интересна также выдвинутая М. Фарадеем типология научного творчества.
Мы не будем здесь излагать эти различные классификации и их познавательно-психологическое обоснование, поскольку это увело бы нас далеко в сторону от обсуждаемой нами проблемы. Отметим только, что соответствующие черты творчества ученого, как и психологии самого ученого, не могут быть рассмотрены изолированно от той ступени познания, к которой относятся труды этого ученого.
Как мы видели, в общем случае процесс научного познания в той или иной его области проходит последовательно три главные ступени: единичность, особенность и всеобщность.
На ступени единичности, когда устанавливаются новые факты, в творчестве ученого исключительно важна такая черта, как наблюдательность. В самом деле, обнаружить и констатировать новизну вновь открытого факта нельзя, если ученый не обладает тонкой наблюдательностью. Он может не суметь объяснить новый факт, но он должен, во всяком случае, заметить его, уловить его новизну, сравнивая его с другими, ранее уже известными фактами.
Так, Э. Резерфорд, бомбардируя атомы альфа-частицами, наблюдал, как эти частицы бвободно проходят почти через весь объем бомбардируемого ими атома и лишь около центра атома их путь (трэк) несколько искривляется. Получается так, словно на пролетающие сквозь атом альфа-частицы влияет отталкивающим образом нечто находящееся в центре атома. Это было фактом пока еще необъяснимым. Наконец, в отдельных случаях наблюдалась такая странная картина: попадая в самый центр атома, альфа-частица прерывала свое движение через атом и словно «отскакивала» назад, наткнувшись на что-то твердое. По свидетельству П. Капицы, Э. Резерфорд, его учитель, сказал: «Это невозможно, как невозможно представить себе, что пуля, вылетевшая из револьвера, отскакивает от листа бумаги».