Все занимаются своими делами, а мне что делать? Самой себя развлекать? Похоже, придётся.
И кстати:
— А где Илина с Кайлом? — со всеми этими переживаниями я совсем забыла про эту парочку.
На комнату обрушивается тишина. Уже предчувствуя неладное, обвожу всех присутствующих подозрительным взглядом. Делайла буравит стену, Анна бледнеет на глазах, лорды отводят глаза, император мрачнеет.
А Лайна отбрасывает книгу, вскакивает и, взяв меня на буксир, ведёт прочь из залы.
Мы поднимаемся по лестнице, и с каждой ступенькой сердце сжимается от страха и предвкушения чего-то непоправимого.
Перед дверью в одну из спален подруга останавливается, повернувшись ко мне, шёпотом:
— Она не разговаривает. Просто молчит. Кайл умер.
— Когда? — упавшим голосом, ощущая, как к глазам подступают слёзы.
— Буквально за несколько минут до приезда императора и тёмных лордов.
Обессиленно выдыхаю. Значит вот почему, когда Нолан вывел меня из кабинета-библиотеки, где я истерила по поводу болезни Лайны, я не нашла в зале младшей леди Аджи и её жениха. Они все знали и ничего мне не сказали. Как же это… горько.
Беззвучно заходим внутрь. Около распахнутого окна на банкетке Илина невидящим взглядом взирает на пустоту впереди.
— Илина? — тихо зову её.
Девушка медленно поворачивается, поднимает на меня тяжёлый взгляд. Такими бледными, как смерть, даже люди, заразившиеся чумой, не были. По осунувшемуся лицу видно, что она не плакала все эти дни. Только безмолвно страдала изнутри.
На глаза совсем наворачиваются слёзы. От такой непереносимой жалости у меня ещё никогда не сжималось сердце.
Присаживаюсь рядом и просто обнимаю её. Тёмная утыкается мне в плечо и беззвучно всхлипывает.
С другой стороны на банкету подсаживается Лайна, и тоже, со следами плача на щеках, обнимает нас.
— Когда я увидела его во дворе из окна своей спальни, не поверила. Побежала сразу к кухаркам, те ещё сплетницы, они-то и сказали, что пару дней назад на службу в крепость поступило несколько новичков, симпатичных стражников. И я целую ночь и день не выходила из покоев, чтобы не попасться ему на глаза, он как раз стоял у аркады, начинающейся рядом с моими комнатами. Всё ждала, когда привезут новые платья, которое мы заказали с мамой. Я специально красиво оделась, завила волосы и нацепила лучшие украшение, хотела предстать во всей красе, специально подгадала время, когда он сменит пост и пойдёт по коридору, — сквозь слёзы усмехается Илина. Мы не мешаем с Лайной, просто слушаем, понимая, что ей нужно выговориться. — А он… увидел меня, замер, опомнился и упал на колени, не поднимая глаз, и просил прощения. Мне от его извинений так противно стало, и я убежала. А он после этого вообще стал меня игнорировать, будто меня вообще не существовало! Сказал, что обижен и его гордость задета, и что так молоденькие дочери господ не должны поступать, не должны обманывать простых людей и всё в таком же духе. И каждый раз, стоило нам встретиться в одном коридоре или зале, он тут же разворачивался и уходил, почтительно при этом кланяясь и презрительно кривя губы, которыми раньше так обаятельно улыбался.
Девушка судорожно выдыхает, смахивает слёзы.
— Мне эти месяцы так плохо было, я места себе не находила, не могла спокойно есть, спать, думать. Я пыталась с ним поговорить, попросить прощение, он всегда ловко уходил от разговора, сколько бы я не бегала вокруг и не доставала его своим присутствием. А потом я вообще услышала, что он попросил коменданта крепости перевести его в другое место. Тогда я плакала всю ночь напролёт. И за день до его отъезда в другое место службы, папа решил поохотиться на линкоров.
— Линкоров? Лесных линкоров? — круглит глаза Лайна.
— Нет, болотных.
— Что за линкоры?
— Крайне неприятные создания, — морщится Илина. — Червеподобные твари размером с небольшую подушку-валик, покрытые мехом и вязкой слизью. Если мех промыть в специальном растворе из морковного сока и высушить, можно получить очень дорогой материал. Из него обычно шьют подкладку на плащи. А из жира болотных линкоров делают масло для лампад и факелов, которое не пахнет и горит долго.