Внутри разливается невероятное спокойствие. Мы всё едем и едем по зигзагообразной дороге, поднимающейся на холм.
Сама себе на удивление беззаботно улыбаюсь, хотя в голове стучит только одна мысль:
«Что случится, когда карета остановится и мне придётся из неё вылезать? Не век же в ней сидеть?..»
Я уже перестаю различать время. То мне кажется, что карета несётся вперёд, подпрыгивая на кочках, всего несколько минут, то чудится, что уже прошло много часов или даже дней.
Однообразный вид за окном и чёрный интерьер кареты особого интереса не вызывают. Человек, что сидит рядом, явных признаков к жизни не подаёт. Я уже собираюсь спросить, не умер ли он, как тут карета… нет, не останавливается. Колёса подпрыгивают несколько раз на каких-то колдобинах, а затем да, прекращают всякое движение.
И вот тут с моих плеч снимают плащ, осторожно, но бесцеремонно подхватывают под локоток, открывают дверцу и выталкивают наружу.
Поляна на холме, окружённая высокими деревьями. Посередине, на самом верху из подножия огромного белого булыжника бьёт ручей. Рядом с камнем стоит пожилой человек с длинной, отливающей серебром, седой бородой.
Осмотреться толком не дают. Мой спутник, чьё лицо скрыто капюшоном, подводит меня к воде.
«Мы же не пойдём по дну?» — только собираюсь спросить, но не успеваю, сильная рука затягивает в прохладный поток.
Туфлей почему-то на мне нет, босыми ногами ощущаю, как в кожу впиваются маленькие острые камешки.
Прохлада возвращает способность логически размышлять.
Что я здесь делаю? Что это за место? Кто этот странный человек, что сейчас держит меня за руку? Почему хочется от него убежать подальше? Что за необъяснимое чувство?
Сильная рука крепче сжимает мою ладонь, и все страхи и мысли снова испаряются. Медленно идём вперёд по направлению к белому светящемуся камню, где-то на середине пути виднеется гладкий валун, возвышающийся над водой. Спутник поднимается и поворачивается ко мне, протягивает руку.
Осторожно приподнимаю подвенечное платье, чтобы не запачкаться в глине и зелёном мхе, держусь за руки человека, что привёл меня сюда, и запрыгиваю на каменную поверхность.
Не успевает моя стопа опуститься на землю, как белое платье чудеснейшим образом исчезает, вместо него появляется иссиня-чёрное, под цвет неба, украшенное сверкающими жемчужинками, так похожими на звёзды.
И я, как будто это вовсе и не я, с искренним восхищением смотрю на мужчину в плаще, который только что снял капюшон. Лица его не видно из-за темноты, но я почему-то пребываю в полной уверенности, что преображение платья совершил именно он.
Тучи, покрывавшие большую часть небосвода, расходятся, и я заворожённо смотрю на угольно-чёрное небесное полотно, расшитое редкими немигающими звёздами, не дающими света.
Пока занимаюсь разглядыванием небосклона, к нам подходит тот самый старичок с седой серебристой бородкой, прочищает горло. Приходится обратить внимание на более важные вещи, чем звёзды.
Пожилой человек благоговейным голосом принимается что-то балаболить на непонятном красивом языке. Спустя несколько минут говорить неясными словами берется мой спутник, а затем поворачивается ко мне и берёт обе мои ладони в свои.
Я молчу.
А что мне ещё остаётся делать? Не кричать же во всё горло и бегать босиком по поляне…
Просто жду, когда всё это странное действо закончится, и я наконец-то очнусь от этого сумбурного сна.
И тут внезапно наступившую тишину прерывает громкий голос из камня:
— Акено Даи, клянёшься ли ты, что все твои слова — правда?
Мужчина рядом со мной, к которому, по-видимому, и обращена речь камня, также громко отвечает:
— Да.
Его голос разносится по всей поляне. На холм вновь опускается тишина, всё вокруг затихает, будто природа раздумывает, поверить ли в то, что сейчас было сказано.
Но вот, мгновение, и земля под нами содрогается, а ветер с оглушающим шелестом, покружив над поляной, уносится в тёмную высь, где небеса прорезает огромная белая молния и вслед за ней гремит гром.