Анатолий Махавкин
О тёмных властелинах
Обычно Барра старался не вмешиваться в детские игры и разговоры, когда его оставляли старшим после занятий. Старый чародей тихо сидел в плетёном кресле-качалке, под дырявым навесом и посасывал пустую трубку. Думы его перемежались попытками вспомнить вкус табака с примесью заморских пряностей, как умела смешивать одна Лимма. Временами чародей дремал и лишь особо громкие возгласы спорящих детей или оглушительный рёв кого-то, из младших, вынуждал его покидать насиженное место, чтобы навести временный порядок.
Однако, в тот день, всё сразу пошло наперекосяк. Начиная с того, что по графику дежурить должен был не он. Но Марруна Зи, с трудом скрывая раздражение, как это бывало всегда, когда им случалось общаться, попросила подменить её. Со слов старой рыбины, её трактат об этике и морали степных племён Средней Пустыни пребывал «на пике кульминации, а важная мысль может быть утрачена в любой момент». Барру подмывало сказать, куда чародейка может засунуть, никому не нужную, писанину, но через пару недель начинался жор на Берестянке и ему позарез нужны были свободные дни. Поэтому он лишь пожал плечами, заработав шипящее: «Благодарю», брошенное сквозь острые зубы, напоминающие клыки акулы.
Итак, был не его день. И этот день оказался пасмурным, с яростными порывами холодного ветра и крупными каплями редкого дождя, нахально ныряющими за ворот. Никто из десятки учеников не выказал радости от подобного поворота, но никто особо и не расстроился. Кратковременным, но мощным натиском, они вынудили старшего открыть двери в лекторий. Здесь, в отличие от библиотеки и медитария, было, где разгуляться. Про лабораторию, естественно, никто даже не упомянул: нос Чеддура до сих пор щеголял жёлто-зелёными пятнами.
Итак, было не его место. Кроме того, маг куда-то засунул свою трубку, а память радостно демонстрировала летний вечер в Моршаанском порту пятьдесят лет назад, но наотрез отказывалась показать сегодняшнее утро. Естественно — лучше вспоминать, как целуешься на пляже с грудастой рыбачкой, чем вновь испытывать боль в суставах, натягивая дырявую рубаху на трясущиеся руки. Разумно, иначе не сказать, но курить хотелось просто неимоверно. Приходилось думать, чем занять голову, в попытках отвлечься от злосчастной трубки.
Итак, он занимался не своим делом. То есть, понятно, нужно было следить за подопечными, пресекая травмоопасные игры и утихомиривая самых буйных, но этим то никто никогда и не занимался. Все предпочитали читать старенькое, из тех времён, когда научные труды не скатились в профанацию мастерства, опустившись на уровень степных шаманов, искренне верящих в то, что отлупив несчастный бубен, можно вызвать дождь. Но книга, которую Барра, не глядя, взял с полки, оказалась писаниной Марруны Зи с пространным заглавием: «Противопоставление образов Тёмного и Светлого Жонглёров и отражение оного в верованиях крестьянских общин Нижней и Верхней Дельты».
Обнаружив на обложке знакомое имя, чародей тотчас отправил увесистый том в угол, куда кто-то из лодырей смёл весь сор и позабыл убрать. Теперь придётся, сидя в неудобном скрипучем кресле, наблюдать за играми учеников. Самые младшие, Урсун и Вавва, высунув языки, деловито полосовали стилусом вощёную доску, время от времени пихаясь локтями. Ширра и Чеддур, уже подростки, задумчиво изучали растрёпанную книгу, с вываливающимися страницами и тоже проблем не создавали.
Итак, приходилось следить за своими «любимцами». Шестёрка сорванцов, от девяти до двенадцати лет, устроила обычную, то ли потасовку, то ли догонялку и Барра некоторое время просто наблюдал за их вознёй, даже не пытаясь понять, почему Бубба Чи вытанцовывает вокруг Лимминура, а тот покровительственно похлопывает по плечу Кролла Ва, который расставил руки, подобно ярмарочному силачу. И лишь когда Лесса, полыхнув своими, невероятно зелёными, глазищами, сшибла Лимминура на пол, старик встрепенулся. Он уже приготовился встать и одёрнуть рыжую занозу, как та завопила на весь Лекторий:
— Я — победительница Тёмного властелина! Тёмный владыка повержен! — Лимминур тихо ворчал, ворочаясь на полу, а остальные торжественно опустились на одно колено. Однако, Лесса не была бы собой, сохранив весь этот пафос, поэтому, оглядев товарищей, вредная девчонка добавила, — А теперь — целуйте мне пятки.
Тотчас завязалась потасовка, в которую нужно было срочно вмешаться, пока никто не начал пускать шаровые молнии и генерировать разряды. Поднимаясь, Барра обратил внимание на округлившиеся глаза младших и на смеющуюся Ширру, которая показывала Чеддуру страшное чудище.