Холли нахмурилась, услышав его описание, и покачала головой. – Я ничего не слышала в новостях о людях, которым в городе перегрызли горло.
– Они жили в предгорьях, – объяснил Джастин. – В маленьком городке, примерно в часе езды от вашего, не было найдено ни одного тела, не сообщалось об убийствах, просто пропала пара местных жителей. Большинство их жертв были туристами, проезжавшими мимо, мы не знаем, откуда они на самом деле пропали.
Он сделал короткую паузу, а затем продолжил: – Мы вошли в гнездо, попытались взять их мирно, чтобы представить Совету на суд, но они не были заинтересованы. Они сражались, мы победили, и мы избавлялись от их тел, когда ты наткнулась на нас в крематории.
– Избавляться от их тел? – с тревогой спросила она.
– Они были бессмертными. Мы не можем позволить нашим мертвецам попасть в руки смертных. Если их вскрыли ... – пожал плечами он. – Все наши мертвецы кремируются быстро, чтобы предотвратить этот риск.
– Кремировали, – пробормотала Холли, вспомнив голову, лежащую в луже крови на полу. В этом воспоминании она увидела Джастина, она также увидела – ее взгляд скользнул к Андерсу, и она вспомнила, как он поднял голову за волосы и бросил ее в реторту, как шар для боулинга. Она ясно помнила, как он, покачиваясь, полетел в огонь.
– Она вспоминает, – тихо предупредил Андерс.
– Кажется, меня сейчас стошнит. – Холли услышала слова, но в тот момент была так рассеяна, что сосчитала до десяти, прежде чем поняла, что они исходят от нее.
– Хорошо, – Джиа внезапно оказалась рядом, поднимая ее на ноги и держа под мышкой. Не прошло и секунды, как она оказалась в ванной, стоя на коленях перед фарфоровой чашей. Как, черт возьми, они добрались туда так быстро?
– Мы быстры, – ответила Джиа на невысказанный вопрос, откидывая волосы с лица. – Сделай глубокий вдох. Это поможет.
Холли глубоко вздохнула.
– Теперь ты все помнишь, – пробормотала Джиа.
Холли кивнула и снова глубоко вздохнула. Да, она все вспомнила. Сложенные в кучу тела, голова, обезглавленное тело, которое бросили вслед за головой. От этой мысли у нее снова скрутило живот, и она прислонилась головой к холодному фарфору, стараясь дышать медленно. Но ей было интересно, почему они все обезглавлены.
– Это один из немногих способов убить наш вид – обезглавливание или огонь, – тихо сказала Джиа, потирая спину. – Люциан, Андерс, Деккер и Брикер были против троекратного превосходства. Они не могли позволить себе просто калечить или ранить. Изгои просто быстро исцелились бы и продолжали сражаться. Кроме того, они не были уверены, что там не прячутся другие. Нужны были быстрые, эффективные смертельные удары.
– Верно, – выдохнула Холли, уже думая о своей реакции на вид этих тел. Ее ужас, бегство...
– Я ударила Джастина ножом в горло, – с ужасом поняла она. Господи, а она-то думала, что просто вырвать ему глотку – это плохо.
– Порезала, я бы сказала, по воспоминаниям, которые читала, – сказала Джиа. – И он исцелился.
– Правильно, – выдохнула Холли. Потому что он вампир.
– Бессмертный, – мягко поправила Джиа.
– Верно, – повторила Холли, не особо заботясь о том, как они это называют. Но потом ее брови сошлись на лбу, и она сказала: – Я помню, как он склонился надо мной в темноте. Земля подо мной была холодной. Ночное небо – беззвездный туман позади него.
– И эти ножницы были у тебя в груди, – кивнула Джиа, очевидно, все еще собираясь с мыслями.
– Я умирала. Я так и знала, – прошептала она. – И мне было так страшно.
– Но вместо этого он обратил тебя, – успокаивающе сказала Джиа.
– Да, – выдохнула Холли, вспомнив, как клыки внезапно появились у него во рту, и он использовал их, чтобы разорвать собственное запястье. Затем он прижал кровоточащую рану к ее открытому, задыхающемуся рту. Она пыталась не сглотнуть, пыталась отвернуться, но была слишком слаба, а потом он заткнул ей нос, как ребенку, который пытается принять лекарство, и у нее не было выбора. Она сглотнула, пытаясь прочистить горло и вздохнуть, потом снова сглотнула, потом еще раз ... воспоминания закончились.
– Ты, наверное, потеряла сознание, Пикколо, – сочувственно сказала Джиа. – И это хорошо. Тебе не нужны воспоминания об обращении. Это должно быть ужасно больно.
– Неужели? – спросила она, удивленно глядя на нее.
– Я родилась бессмертной, поэтому не могу сказать наверняка, Но да, я слышала, что это очень больно.
– Хорошо, что я тогда не проснулась, – пробормотала Холли. Она никогда не любила боль. Зубная, ушная и головная боль могли превратить ее в хнычущую массу. Ей также было не намного лучше, когда ее тошнило – жалко и плаксиво.
– Тогда это хорошо, ты не будешь снова страдать от этих вещей, – заявила Джиа с улыбкой.
– Да, – согласилась Холли и поняла, что это правда. Ну, если то, что они говорили ей, было правдой, то так оно и было. Она никогда больше не будет страдать от болезни. Это была приятная перспектива.
Джиа улыбнулась и указала: – Твоя тошнота прошла.
Холли опустила голову, чтобы сосредоточиться на ощущениях в теле, и поняла, что была права. Тошнота прошла.
– Ты можешь стоять?
– Думаю, да, – пробормотала она и сделала это с помощью Джии. Выпрямившись, она сделала несколько глубоких вдохов, затем поморщилась и сказала: – Обычно у меня нет такого слабого желудка, но эти воспоминания были справедливыми ...
– Ужасно? – предложила Джиа.
Холли сморщила нос и кивнула, Джиа тоже.
– Я многое повидала за свои восемьсот лет, но должна согласиться, что они были одними из худших.
– Восемьсот? – удивленно спросила Холли.
Джиа кивнула и улыбнулась. – Я не выгляжу на семьсот с лишним, а?
Холли фыркнула. – Скорее семнадцать ... лет, а не сто.
– Ты полезна моему самолюбию, – усмехнулась Джиа. – Я думаю, мы должны быть друзьями.
Холли слабо улыбнулась. Она была уверена, что Джиа ей понравится. У нее не было подруг. Единственными ее друзьями были Билл и Элейн, и они были «парой друзей». Билл работал с Джеймсом, и они встречались парами, занимались разными делами: ужином и кино, ужином и пьесой, ужином и концертом и так далее. Билл и Джеймс стали хорошими друзьями, но они с Элейн не были по-настоящему близки. Холли винила в этом себя. Ее не совсем нормальное детство несколько стесняло ее в общении, и она часто бывала неловкой или молчаливой в таких ситуациях. Это затрудняло приобретение друзей. Было бы неплохо иметь подругу, особенно такую, которая понимала бы ее новые и особые потребности. Черт возьми, она же вампир. Слова эхом отдавались в ее голове, звуча так же непостижимо, как и в первый раз, когда она признала это. Она была вампиром. Носферату. Сатанинское отродье. Кровосос.
– Пожалуйста, Холли. Ты должна начать думать о нас как о бессмертных. Не думаю, что смогу еще долго выносить эту чушь о вампирах и Носферату, – сказала Джиа с болью в голосе, подталкивая ее из ванной обратно в кухню. – Мы не прокляты и не бездушны. Мы живы. Справься с этим.
– Прости, – пробормотала она. – Это просто ... Я имею в виду, мы сосем кровь.
– Нам нужна дополнительная кровь, чтобы выжить, – согласилась Джиа. – Как и больным гемофилией. Вы бы назвали их Носферату?
– Это другое дело, – запротестовала Холли.
– Неужели? – тихо спросила Джиа.
– Да, у нас есть клыки ... а у них есть болезнь, – заметила Холли. – В то время как ты ... то есть мы, – быстро поправилась она и нахмурилась. – Что именно сделало нас вампирами? Для нас это тоже болезнь? Должно быть, Джастин передал его мне в своей крови, – она остановилась, когда вспомнила, – он сказал что-то о нанотехнологиях в моем доме. Как они связаны с этим?
– Думаю, я предоставлю это Джастину, – сказала Джиа, подталкивая ее на кухню.
Холли заметила, что Джастин встал, ожидая их возвращения, и подумала, не стоял ли он там все время, пока их не было. Не то чтобы это было так уж долго, всего несколько минут ...