Мы говорим о том, что католическое монашество давно потеряло исихию. Но здесь мы указываем на его характер и общие тенденции.
И в католичестве существуют монастыри, изолированные от мира, но их насельников чрезвычайно мало, они являются как бы архаизмами в католичестве, во всяком случае, существенно не влияют на него. Самые значительные монашеские организации - это ордена иезуитов, францисканцев и доминиканцев, погруженные в мирские дела, вплоть до политики и институтов, формирующих общественное мнение. В истории католического монашества мы можем видеть не только лицемерие иезуитов или жестокость доминиканцев, обагривших в средние века всю Европу кровью и разработавших целую систему пыток, но также самоотверженных миссионеров, бескорыстных служителей бедным и несчастным, мучеников за свою идею. Однако мы найдем в них мало от той смысловой идеи, которая содержится в слове монах - «один», то есть ищущий единства с Единым. Этого не могут заменить не только горячие душевные порывы, но даже самоотверженная жизнь и героическая смерть: здесь духовное заменилось душевным и чувственно-эмоциональным. Сам готический собор - это как бы образ того, что благодать ушла с земли на небо, потому что оскудело задолго до готики западное монашество. Если бы оно не было подточено, как ствол дерева, в последние века перед отпадением Рима от Православия, то, может быть, этого трагического события не произошло бы. Многим такая мысль покажется предвзятой, непонятной и даже парадоксальной, но монашество в своем чистом виде внедряет в менталитет людей другие идеалы, чем те, которые стали господствовать в папской курии в то время, и тогда Римский патриархат не поменял бы крест на меч.
Оскудела молитва, и вслед за ней оскудела любовь к Богу. Мистика заменяется моралью и уставами, а понятия о добре - благотворительностью (в древнерусском языке добро было синонимом прекрасного). Идеи католического монашества начинают просачиваться в нашу Церковь. Но для православного сознания монашество в миру - это неумение быть одному с Богом. Если западное монашество немощно для исихии, то пусть, по крайней мере, не гордится своими внешними делами и служением миру, которое во многих случаях можно назвать апостасией (отступничеством) от завета святых Отцов и идеала древнего монашества.
Интеллигенция и католицизм
Нам хотелось бы отметить следующее знаменательное явление. Часть интеллигенции, не отличающейся особой религиозностью, проявляет тяготение к католицизму. Для гуманистов и либералов, на первый взгляд, такие симпатии непонятны: ведь гуманисты провозглашают как высшую ценность достоинство и права человека, в том числе право выбора религии, а здесь они выражают свою солидарность с самой тоталитарной конфессией, которая огнем инквизиции и мечом крестовых походов утверждала свое господство на земле и оставила за собой кровавый след в истории.
Можно услышать такое возражение: теперь католицизм стал другим, уже потухли костры инквизиции, и от Священной Римской империи остался только клочок земли, называемый Ватиканом, поэтому ужас и насилие ушли в прошлое. Но беззубый тигр сохраняет свой нрав. Доктрины католицизма остались такими же. Инквизиция и крестовые походы вытекали из самой сущности католицизма - образовать теократическое государство во главе с папой.
Государство не может обойтись без насилия и принуждения. А наши гуманисты словно забывают об этом. Некоторые из них утверждают, что количество жертв инквизиции и крестовых походов преувеличено. Это обычная ложь. Нам в детстве говорили, что никаких репрессии в стране не существует, а наказано и изолировано только ограниченное число явных преступников. Испанские сапоги, «дыба», на которую подвешивали человека, привязав груз к его ногам, жаровня, куда насыпали горящие угли и затем ставили на нее узника, подозреваемого в ереси или чародействе, - все эти атрибуты ада не больная фантазия Гофмана410, не описание сатанинских оргий Гюисманса411, а атрибутика католического суда. Наши гуманисты, выступающие за экуменический союз религий, как будто забывают, что католическая церковь не только убивала, но предавала пыткам и мучительной смерти еретиков. Наши гуманисты, устроившие из слова «свобода» рупор для говорильни, как будто не знают, что католическая конфессия представляет собой абсолютную монархию, где слово папы оказывается более значимым, чем решение собора, они забывают, что многие православные были убиты католиками за то, что отказались изменить вере своих отцов, но не было случая, чтобы православные убивали католиков за то, что те не хотели перейти в Православие. Эти люди готовы отвергать существование инквизиции, индульгенций, междоусобных войн, в которые вмешивались папы, держа в; руках не символический ключ Петра, а вполне реальное оружие. Эти люди, которые хотят обвинить Православную Церковь в косности и консерватизме, а священников во всех человеческих пороках, забывают, что Православная Церковь никогда не торговала индульгенциями и не назначала цену за прощение грехов. Эти люди хотят оправдать католическую инквизицию, ссылаясь на суровость средневековых наказаний, но ведь Церковь должна вносить дух любви в жестокие нравы людей, а здесь, наоборот, римские папы посылают буллы в оправдание инквизиции, где доказывают, что если еретик умрет во время пыток, то палач не виновен. Такого лицемерия не знала не только Православная Церковь, но даже язычники.