Мы хотим указать на один факт, сам по себе, может быть, незначительный, но весьма симптоматичный. Несколько человек, связанных с системой просвещения и образования, стали публично в прессе обвинять Грузинскую Церковь в том, что она противостоит науке, так как Грузинская Церковь отказывается принимать григорианский календарь, детище римского папы Григория. Неужели эти образованные люди не знают, что григорианский календарь при своем появлении вызвал протесты большинства европейских университетов, в том числе Парижского университета, и крупнейших математиков и астрономов, как например, Виета421 - основоположника алгебры в Европе. Дело приняло настолько опасный оборот, что папа Григорий XIII спешно издал буллу под названием «О самом важном», где грозил предать анафеме противников его календарной реформы. Неужели этот поступок не шокирует их свободомыслие? Приблизительно в это же время католический монах Диего422 сжег всю библиотеку народа майя, собранную в столице. Надо сказать, народ майя создал самый точный из всех действовавших в истории календарей. Случайно сохранилось только несколько рукописей. Это сделал не невежественный фанатик, а крупный этнограф и историк. Может быть, Ватикан возмутился таким поступком и наказал своевольного монаха - конкистадора в рясе? Нет. Ватикан выразил свою солидарность с сожжением книг покоренного народа тем, что возвел Диего в сан епископа Юкатана. Неужели это не остудит эйфорию и ажиотаж тех, кто считает Ватикан многовековым центром науки и культуры?
Те, кто считают католицизм лучшим оплотом христианства, неужели не знают, что Ватикан сотрудничает с оккультными союзами, что папа Иоанн Павел II снял с католиков запрет вступать в такие союзы и лично сам принимал колдунью Джуну423?
Некоторые интеллигенты, включая преподавателей университета, высказывают сожаление, что Грузинская Церковь в XV веке приняла унию с Римом, как девица вздыхает о несостоявшемся браке и утешает себя тем, что, может быть, еще не поздно. О какой унии говорят они? О Лионской или Флорентийской? Народ, история которого срослась с Православием, который был предан вере всей душой (Прокопий, «История Готфских войн»), народ, который понес огромные жертвы, не мог принять унию, иначе он стал бы не только вероотступником, но превратился бы в другой народ с другой культурой, другими традициями, другим менталитетом. Что вышло бы, если в то время какие-то силы смогли навязать Грузинской Церкви унию (чего мы не допускаем)? Народ разделился бы, началась междоусобица, и Грузия разделилась бы на части, одна из которых управлялась православными правителями, а другая - униатами. Возможно, в таком случае Грузия перестала бы существовать, она превратилась бы не в европейское государство, а в мусульманские княжества. Надо помнить, что в средние века грузинами называли тех, кто постоянно проживал в Грузии и исповедовал православную веру. Здесь религиозный фактор имел первенствующее значение. Разве несостоявшиеся униаты не знают, что еще сравнительно недавно грузин, принявших католицизм, называли на своей родине франками, а принявших ислам - татарами, даже грузин, ставших по каким-то причинам монофизитами, считали армянами.
Наглядным примером того, какое единство может дать уния, служит Византия. В 1448 году Константинопольская Церковь вошла в унию с Римом. Папа обещал военную помощь грекам. Можно было подумать, что Древний Рим решился защищать новый Рим - город Константина - своей грудью. Прошло 5 лет. Константинополь окружили турки. Город бился в предсмертной агонии. Но уния оказалась безрезультатной: она внесла раскол в ряды защитников города, образовалась партия туркофилов, которая считала, что православным будет лучше сохранить свою веру под властью турок, чем под властью католиков. Греки кричали: «Лучше тюрбан султана, чем тиара папы». Константинополь пал, а вместе с ним Флорентийская уния.