Романтизм был суррогатом религии. Эта религия имела свои ритуалы, свою мораль, свои традиции, но там не было Бога, и она превратилась в игру с собственным воображением, а ее мораль или элитарная этика - в сословный этикет. Разграбив святыни и имущество храма, варвары одевают в священные ризы и покрывала своих жен и дочерей. То же самое сделал и романтизм. Он одел в священные одеяния грехолюбивую душу и трупоносное тело человека.
Иллюзии могут вдохновлять человека, воображение - опьянять его, игра на сцене жизни - увлекать, но долго продолжаться этот самообман не может. В средневековом искусстве появляется новый персонаж, вернее, гость, который был изгнан со свадьбы; этот гость - смерть. Такие картины обычно назывались «Пляской смерти». Скелет танцует в обнимку с красавицей, садится за стол рядом с гостями, берет на руки ребенка из колыбели. Зубы черепа обнажены в торжествующей улыбке. Смерть входит без стука в царские дворцы и хижины бедняков. Она ведет за собой нескончаемые толпы людей, как победитель за своей колесницей пленников. Мы уже слышим в поэзии миннезингеров229 и трубадуров230, как песня жаворонка сменяется элегией грусти, как будто романтизм поет реквием о себе самом. Затем наступят сумерки, и кладбище романтизма огласится Криками совы. С прекрасной дамы спадет звездное одеяние, и она снова превратится в Дульцинею из Тобосса.
С гораздо большей силой и настойчивостью проявляет себя в гуманизме пошлый нигилизм, где разрушены все идеалы. Там так же, как и в романтизме, нет реального человека. В отличие от романтизма с опоэтизированными героями его антипод-нигилизм отождествил человека с телом, превратил его в труп и положил на анатомический стол для вскрытия. Для нигилизма человек - это пространство между черепом и подошвами ног.
Романтизм, обожествляя человеческую личность и человечество, все-таки чего-то требовал от человека и к чему-то обязывал его. В недрах романтизма слагались такие понятия, как «сословные традиции», «сословная честь». Главной опорой романтизма была аристократия. Но нигилизм уже подточил его корни - гуманизм вступал в новую фазу.
Следующей трансформацией гуманизма, по нашему мнению, является рационализм. Если в романтизме был обожествлен человек, то рационализм перешел от целого к частному, он выделил одну из сил и способностей души человека - рассудок и приписал ему божественное могущество. Рассудок человечеству представлялся силой, для которой не существует преград. Все мировые загадки и тайны раскрывались человеческому рассудку, дело заключалось лишь во времени. Логика признавалась тем универсальным инструментом, который открывает любые замки. Модели любых реалий и даже самого мироздания, выстроенные рассудком, казались истиной, лишь бы они отвечали логической проверке. Наука стала культом человеческого разума. Ученые и философы заняли место жрецов и теургов, их слова воспринимались как откровение. Модные теории воспринимались в качестве вечных истин, а самые банальные суждения, сопровождаемые ссылками на науку, звучали как открытие. Ученые «священнодействовали» в лабораториях, а философы «вещали», как пророки.
Рационализм начался схоластикой и закончился самым вульгарным пантеизмом, хотя на нем продолжают паразитировать такие чуждые рационализму системы, как материализм и атеизм. Схоластика профанировала религию, относясь к Божеству как к предмету дискурсивного мышления. Рационалистическое «науковерие» использовали почти все современные диктаторы для того, чтобы держать народ в состоянии умственного гипноза. Мыслить «по-научному» призывали Гитлер и Сталин.
Религия не укладывается в рамки логизма, она не обнаруживается в эксперименте и не развивается по схемам эволюции. Поэтому рационализм вступает в борьбу с религией не на жизнь, а на смерть. Вернее, здесь образуются две религии: одна - вера в абсолютный, божественный Дух, другая - вера в человеческий разум, который ткет, как паук паутину, сеть собственных суждений и умозаключений. Рационализм выступает против христианства в союзе с наукой, с театром или же с кем-либо еще. Во времена революции были попытки создать религию человеческого разума с ритуалами, представляющими осмеяние христианских ритуалов и таинств. Вся библейская критика и антирелигиозная литература были написаны с позиций рационализма и пестрели такими словами, как просвещение, прогресс, цивилизация и наука.