Все это разрушил рационализм. При католикосе-патриархе Антонии I238, который ввел в Телавскую и Тбилисскую семинарии схоластический метод, были переведены с немецкого языка несколько учебников (возможно, был использован русский перевод). Духовности учителей предпочли внешнюю ученость, а затем оскудело и то и другое. Конечно, прошлое трудно вернуть, особенно когда оно систематически разрушалось. Теперь снижен духовный уровень всего человечества. Возможно, это ностальгия о прошлом. Хотя Гегель и утверждал, что образ, соединенный с эмоцией, является несовершенным видом познания, а высший гносис - чистая мысль, даже в философских трактатах допускалось немного лирики.
Рационализм, стремительно взлетев ввысь, стал медленно падать на землю, взмахивая крыльями, подобно раненому орлу. Наступал период гуманизма, еще более нигилистический, чем рационализм, - это агностицизм239.
Итак, следующий шаг по дороге, ведущей вниз, это агностицизм. Агностицизм как философская система содержит в себе неустранимые противоречия. Он говорит о невозможности для человека познать истину, суть вещей и причину явлений рациональным путем, но доказывает это положение вполне рациональными методами. Отвергая одновременно Откровение и рационализм, агностицизм не может утверждать, что мир не познаваем, поскольку это утверждение носит рационалистический характер, то есть основан на вере, доказанной человеческим разумом, что он ничего достоверно не знает и узнать не может. В данном случае агностицизм все-таки допускает такой постулат и метод, как достоверное знание. Он становится похожим на змею, которая кусает собственный хвост. Что касается современного агностицизма, то это не философская система, а интеллектуальное утомление, принявшее затяжной характер. Здесь одряхлевший ум, разуверившийся во всем, находит удобное убежище от мировоззренческих проблем в банальном скепсисе, в огульном отрицании. Но этого определения явно недостаточно.
Рационализм не мог обойтись без нравственности, хотя бы она носила абстрактный характер в виде простой декларации. Агностицизм сорвал эту афишу со стенда музея философии и объявил, что критерия в определении нравственности, как и других объективных критериев, не существует, то есть он отступил даже от того рубежа, который защищал рационализм и сдал позиции наступающему нигилизму.
Агностицизм не смог опереться на разлагающийся интеллект современного человека и вскоре превратился в самый вульгарный скептицизм, в желание отмахнуться от всех проблем. В религии агностицизм проявил себя в форме экуменизма и теософии, как в «догматическом нигилизме». Он сомневается во всем: в догматах, канонах, предании и традициях Церкви. Если человек не может познать истину, следовательно, твердой, непоколебимой религиозной истины для него не существует. Отрицая возможность познания онтологии явлений, он декларирует объединение религий на почве какой-то общности, которая на самом деле является рационалистической абстракцией, отвергаемой самим агностицизмом.
Одним из методов опровержения церковного предания и догматики, кроме теософского плюрализма и экуменического минимализма, является утверждение о том, что учение христианства представляет собой ограниченное откровение, а затем последуют новые гностические откровения, которые смогут изменить все наши современные религиозные представления, поэтому мы не можем ничего утверждать и ничего отрицать.
В своем логическом завершении агностицизм и скептицизм должны перейти в солипсизм240 - учение о том, что нельзя доказать существование объективного мира, что все наши представ-ления, включая даже непосредственные впечатления и ощущения, могут являться иллюзией нашего ума, что не существует реальности как таковой, а есть блуждающая галлюцинирующая мысль, которая разрушает и создает миры, что существует только субъект, но доказать существование объекта невозможно.
Агностицизм, отрицающий возможность познания истины, в том числе религиозной истины, в своем богоборчестве идет дальше рационализма. Даже холодный, как могильный памятник, бог Спинозы241 подвергается изгнанию. Религия, теряя мировоззренческую сущность, превращается в религиозный эмпиризм. Однако человек не может удержаться на одном отрицании, он чувствует реалию своего собственного существа, ощущает свою внутреннюю духовную жизнь, как какой-то кипящий котел. Если невозможно понять объективную истину, а может быть, ее вообще не существует, то есть другая истина - это «Я сам». Здесь гуманизм переходит к своему заключительному этапу - экзистенциализму. «Человек - это мера всех вещей»242, - говорили древние софисты243. Под человеком они понимали его сознание. В экзистенциализме «мерой всех вещей» является человеческое подсознание.