Были и более документально подтвержденные, но более короткие периоды мира. В течение 250 лет, начиная с 1637 г., Корея была мирным "королевством-отшельником", не поддерживавшим отношений с другими странами, за исключением отправки посольств с данью в Китай и открытия одного порта для японских купцов. Еще более ста лет Корея не вела внешних войн, хотя несколько раз подвергалась нападениям. Япония также была самоизолированной и мирной в течение 250 лет с начала 1600-х годов. Швейцария не объявляла войн с 1531 г., хотя пережила короткие гражданские войны, а в некоторых наполеоновских войнах иностранцы воевали на швейцарской территории. Швеция не воевала с 1814 года. Таким образом, между регионами и периодами существовали значительные различия.
После Второй мировой войны в Европе произошел резкий разворот. С тех пор западноевропейцы, как и африканцы и латиноамериканцы, практически не участвовали межгосударственных войнах, в то время как Ближний Восток, Азия и США взяли на себя военное лидерство. Более того, если исключить Великобританию и Францию, то участие западноевропейцев в войнах в этот период практически отсутствовало. Остальные европейцы вдруг оказались с Венеры. До 1945 г. можно было думать, что война структурно запрограммирована в европейском обществе, но то же самое поколение, которое устроило самую катаклизмическую из всех войн, переключилось на мир - действительно, это отчасти объяснимо. Таким образом, "европейский характер" не является ни изначально воинственным, ни изначально мирным. Он менялся в зависимости от социальных и геополитических условий.
Аналогичные временные различия мы находим и в Китае. Здесь мы имеем исторические записи, начиная с VIII века до н.э. В период с 710 по 221 год до н.э. (дата основания единой империи Цинь) войны происходили в 75% из этих 489 лет, в среднем около 1,6 войны в год. Эти цифры сопоставимы с показателями Европы эпохи военного времени. Китайцы тоже были с Марса. После 221 г. до н.э. войны в Китае пошли на убыль, хотя и с большими различиями между регионами. Были и гражданские войны, в которых оспаривалась династическая преемственность. Но по мере упадка Китайской империи поднималась Япония, а поскольку Россия также вела экспансию на Дальнем Востоке, войны там значительно оживились. После 1945 года в Японии вновь установился мир, в то время как в некоторых других странах Восточной Азии происходили войны. Соединенные Штаты также ведут неровную политику, причем пик их военной агрессии приходится на последние десятилетия. А вот с Канадой войны не было с 1812 года.
Заключение
При таких географических и исторических контрастах причины войны не кроются в эволюции сущностного человеческого характера, как утверждает Кокер. Косвенно, конечно, человеческая природа имеет значение, поскольку она порождает вспыльчивость и агрессивную идеологическую приверженность, но они распределены по-разному. Напротив, причины войны кроются в различиях социальных ролей, классовых и государственных структур, институтов и культур, которые смещают баланс войны и мира и соотношение убийств в ту или иную сторону. Я исследую это в главе 4 и далее, используя исторические повествования о шести относительно хорошо задокументированных случаях. Я выбрал один случай, когда войны были частыми - древний Рим; два случая, когда они начались часто, но затем стали реже - древний Китай, средневековая и современная Европа; один случай, где наблюдались большие колебания - от позднего средневековья до современной Японии; один случай, где межгосударственные войны сначала были обильными, а затем стали редкими - доколониальная и постколониальная Латинская Америка; и один случай, где происходят самые последние и самые глобальные войны - Соединенные Штаты. Там, где это возможно, я рассматриваю и их колониальные войны. К этим примерам я добавляю краткое описание постколониальной Африки, в которой межгосударственные войны были редки, а гражданские - обычны. Я надеюсь, что такое разнообразие, в сочетании с глобальным охватом, защитит меня от возможных обвинений в модернизме, европоцентризме или подборе примеров под определенную теорию. Это также позволяет мне объяснить, почему в одни времена и в одних местах было гораздо больше войн, чем в других. Но сначала я исследую, как другие рассматривали причины войны.