Историки часто подчеркивают влияние народных масс на принятие решений о войне и мире, но я отношусь к этому скептически. Массы редко участвуют в принятии таких решений, поскольку у них отсутствует интерес - в обоих смыслах этого слова - к внешней политике. "Народное" давление может создать влиятельные группы давления или мобилизовать толпу, но лишь в редких случаях - народные массы. Некоторое давление может возникнуть снизу, но в большинстве случаев оно организуется группами давления, преследующими особые интересы, или разжигается средствами массовой информации , которые продают военную лихорадку, или студентами, которые любят устраивать демонстрации. Есть некоторые общества с доминированием воинов, например, монголы или ранние арабы-мусульмане, а также несколько идеологических войн, в которых массовое движение оказывает давление на правителей. Однако Герман Геринг, лидер такого массового движения, в 1946 году перед казнью в камере Нюрнбергской тюрьмы в споре с американским юристом Густавом Гилбертом отверг эту возможность:
Геринг: Конечно, народ не хочет войны. Зачем бедному крестьянину рисковать своей жизнью на войне, если лучшее, что он может получить от нее, - это вернуться на свою ферму целым и невредимым? Естественно, простой народ не хочет войны - ни в России, ни в Англии, ни в Америке, ни, тем более, в Германии. Это понятно. Но, в конце концов, политику определяют руководители страны, а потащить за собой народ всегда просто, будь то демократия или фашистская диктатура, или парламент, или коммунистическая диктатура.
Гилберт: Есть одно отличие. В демократическом государстве народ имеет право голоса через своих избранных представителей, а в США только Конгресс может объявлять войны.
Геринг: О, это все хорошо, но, есть голос или нет, народ всегда можно заставить подчиняться лидерам. Это легко. Достаточно сказать, что на них напали, и обвинить пацифистов в отсутствии патриотизма и в том, что они подвергают страну опасности. Это работает одинаково в любой стране. 2
Геринг был прав, хотя его слова не очень-то способствовали его шансам на выживание! Даже в США президент и его советники могут манипулировать войной. Война - это спорт правителей. Для масс главным проклятием является война, а не то, кто в ней побеждает. Однако институционализированные властные отношения приводят к тому, что массы идут за своими правителями в бой, иногда даже с энтузиазмом. У них нет альтернативных источников знаний, кроме тех, что им сообщают правители о злодеяниях врага, и они, как правило, заранее не знают, насколько страшной окажется война, ведь войны - это нерегулярные события. Молодым людям война заранее представляется мужским приключением. Для солдат реальность наступает только в первом бою, а для гражданского населения, мужчин и женщин всех возрастов, - только в ходе длительных, дорогостоящих войн или когда война идет в их собственных полях и городах. Войны могут быть лишь поверхностно популярны, но этого достаточно, чтобы начать их, а затем они затягивают в ловушку всех. Солдаты могут попасть в ловушку военной иерархии, поля боя, собственных ценностей или чувства долга "выполнить работу". Бывший президент Герберт Гувер в своей речи в 1944 году заявил: "Старшие мужчины объявляют войну. Но сражаться и умирать должна молодежь". Война - это заговор старых правителей с целью убийства молодых. Война также обычно была мужским занятием, хотя женщины, как правило, считали войну необходимой и призывали своих мужчин воевать, позоря их, если они этого не делали. Лишь немногие женщины были пацифистками; скорее, их не просили воевать.
Редкий интерес населения к внешней политике привлек циничные взгляды на войну как на политический инструмент, используемый высшим классом. В XVI веке Томас Мор в своей "Утопии" дал этому выражение: "Простой народ идет на войну не по своей воле, а побуждаемый к ней безумием королей". 3 Марксисты выдвигают современную версию: война - это стратегия правящего класса, направленная на перекладывание внутренних классовых конфликтов на внешнего врага. Однако Леви приводит доказательства того, что такое случается редко, а Джеффри Блейни утверждает, что правительство, ослабленное внутренними противоречиями, может захотеть сплотить вокруг себя флаг, придумывая внешние угрозы, но вряд ли пойдет на объявление войны. 4 Вместо этого он обнаружил в период 1816-1939 годов, что нация, ослабленная внутренними противоречиями, с большей вероятностью подвергнется нападению со стороны других. Кроме того, правителям опасно вооружать своих подданных. Победа в войне 1914-18 гг. могла бы способствовать укреплению власти Габсбургов и династии Романовых, что и предполагалось теми, кто настаивал на войне. Но поражение привело к революции, когда рабочие и крестьяне взяли в руки оружие, о чем предупреждали раскольники при обоих дворах. В краткосрочной перспективе "военная лихорадка" действительно ослабляет классовую напряженность, а быстрая победа легитимизирует правителей, но длительные военные действия приводят к успеху (да и то не всегда). Сегодня споры между ядерными державами не могут рационально перерасти в войну, но нагнетание страха перед другой стороной полезно для сохранения своего правления. Современная террористическая угроза, как правило, преувеличена, но она приводит общество в состояние постоянной готовности к угрозе, усиливая государственную власть и урезая гражданские права, но при этом не подвергая риску большой войны.