Стауффер и его коллеги также попытались выяснить, насколько важны были приятели. В 1944 г. они спросили у пехотинцев, сражавшихся в Европе, что заставляет их идти вперед. Самым распространенным ответом было стремление выполнить задание или закончить войну (44%). На втором месте - стремление не подвести своих товарищей (14%), далее следуют мысли о доме и близких (10%), чувство долга и самоуважения (9%). Идеологические мотивы, такие как неприкрытый патриотизм, составили всего 5%. Выполнение задачи, долг и самоуважение можно объединить в неявное патриотическое чувство институционализированного морального долга, которое является скрытой идеологией для двух третей солдат. По мнению Эдварда Шилса, моральный дух в малых группах предполагает "набор обобщенных моральных предрасположенностей или чувство обязательства... некоторую степень идентификации с коллективом и некоторое чувство обобщенного обязательства и готовность признать законность его требований в многочисленных конкретных ситуациях. . . . Солдаты, которые в первую очередь думали о том, чтобы выполнить задание, должны были в какой-то мере признавать законность "задания" и чувствовать себя обязанными его выполнить"
Ощущение выполненного долга позволяло сосредоточиться на каждой задаче, стоящей перед солдатом, на каждом участке местности, на каждом движении, на каждой последовательности стрельбы, на каждой мелочи ритуала. Все вместе они могли частично перекрыть окружающий хаос и ужас. На протяжении большей части войны большинство немецких солдат, вероятно, действовали лучше, чем большинство американских, но все должно было измениться. Питер Мансур и Роберт Раш изучали бои американской пехоты в Бельгии в ноябре 1944 года с высокой потерей личного состава. Потери в полку Раша составили 87% от его первоначальной численности. Оба они согласны с Бартовым в том, что такие потери привели к краху системы "приятелей", но, по их словам, тем не менее, солдаты мрачно держались, сосредоточившись на выполнении задач каждый час каждого дня, чему способствовало осознание того, что они продвигаются в Германию, скоро выиграют войну и вернутся домой. Немцам, привыкшим к наступательным успехам , не хватало уверенности в обороне при отступлении, и в итоге они, а не американцы, потерпели поражение. Контекст сражения имеет значение.
Американские солдаты разделяли табу на патриотизм с развевающимися флагами. Они заявляли, что подобную "чушь" несут гражданские, не знающие реалий войны. Им было неприятно воспринимать гражданские представления о "героизме", зная о собственном несовершенном поведении. Им не нравилось иметь "героев" в качестве товарищей, поскольку их бросающаяся в глаза храбрость притягивала вражеский огонь, как магнит, ко всей группе. У большинства американских солдат была "негласная и довольно глубокая убежденность в том, что мы на правильной стороне и что война, раз уж мы в нее вступили, была необходима". Эта институционализированная идеология была важна для союзных войск, как и в начале войны во Вьетнаме. Солдаты не были так преданы своему делу, если считали войну несправедливой или невыигрышной, как это было характерно для поздних этапов войны во Вьетнаме.
Моральный дух не может поддерживаться вечно. Приходилось учиться. Многим новичкам поначалу было трудно убить хорошо видимого противника, но они почти всегда стреляли, а потом привыкали. Они становились "боеспособными", эффективно выполняющими свой долг солдатами примерно через десять дней боя, а на пике эффективности - примерно через двадцать пять дней. Но бой продолжался и продолжался. Хотя исторические сражения зачастую приносили не меньше потерь, чем современные, но длились они гораздо меньше - несколько часов, максимум день-два. Затем оставался долгий период до следующего сражения. Солдатам приходилось готовиться к одному-единственному травмирующему событию. В отличие от этого, современные сражения шли долго, а их исход оставался неопределенным. Под воздействием постоянного стресса солдаты падали духом. Примерно после сорока дней боя они были эмоционально разбиты, не высовывались и делали минимум. Патрули залегали в безопасных местах, заявлялись мнимые засады, росла заболеваемость и количество саморанений. Эффективность походного цикла сохранялась, по разным оценкам, до 140, 180 или 200 дней, но затем солдат испытывал острый невроз, становился настолько нечувствительным к обстрелам, чрезмерно осторожным и нервным, что терял работоспособность.