Поэтому американские военные предприняли прямое вмешательство, полагая, что нельзя допустить потери еще одной страны для коммунизма. Появились сухопутные войска, которые стали интенсивно бомбить Юг, а затем и Север. Американские бомбардировки и дефолиация с воздуха и артиллерии на земле опустошили основные регионы ПЛС. Якобы существовали ограничения на бомбардировки гражданских районов, но эти правила были запутанными, изменчивыми, спорными и часто игнорировались. США направили 550 тыс. сухопутных войск и сбросили 7,7 млн. тонн взрывчатки, что превысило 2,2 млн. тонн, сброшенных за всю Вторую мировую войну (и 635 тыс. тонн, сброшенных в Корее). Знаменитая сентенция Мао о том, что партизаны плавают среди людей, как рыбы в море, была опровергнута генералом Уильямом Вестморлендом: "Необходимо исключить "рыбу" из "воды" или высушить "воду", чтобы "рыба" не смогла выжить".
Слив воды преследовал две основные цели: уничтожение экономики любого населенного пункта, поддерживающего НФОП, и физическое перемещение населения в "стратегические хутора" на территории, контролируемой американцами и ГВС. Это приводило к ужасающим страданиям сельского населения. Это не могло "завоевать сердца и умы" (провозглашалось в качестве стратегии США), но сработало в том смысле, что ЛФП был лишен своей "воды", особенно в открытых аграрных районах, таких как дельта Меконга. Крестьяне, не подвергшиеся насильственному переселению, бежали от разрухи. Если они оставались, то, по определению США, подлежали уничтожению, в том числе женщины и дети, как вьетконговцы. Женщины, "длинноволосые воительницы", внесли значительный вклад в деятельность НОФ в качестве солдат, шпионов, строителей туннелей и носильщиков. В результате американских бомбардировок в НОФ стало меньше бойцов, меньше рекрутов, меньше ресурсов для их обеспечения, меньше социальных и образовательных программ. В Ми Тхо PLF сократился до твердого ядра, состоящего преимущественно из бедных крестьян и их семей, которые жили в страхе, медленно теряя позиции, перемещаясь и прячась, не имея времени на собрания или праздничные мероприятия. В большинстве интервью рассказывается о страхе, особенно перед случайной смертью, которую несут невидимые B-52 и дальнобойная наземная артиллерия. Потери росли. Это должен был быть конец.
Их спасли три обстоятельства. Первое - это подкрепление профессионально подготовленными солдатами и боеприпасами из Северного Вьетнама. По мере продолжения войны северное присутствие в НОФ росло. Провал Тетского наступления привел к опустошению сил НОФ, и они нуждались в притоке северян. Точные цифры оспариваются, но, вероятно, к концу войны северяне составляли почти половину численности основных сил, не считая местных и партизанских формирований. Кроме того, помощь оказывали Советский Союз и Китай. Китайская НОАК перебросила через Северный Вьетнам 320 тыс. военнослужащих для обеспечения противовоздушной обороны от американских самолетов, а советские и китайские военные советники наперегонки пытались добраться до разбитых американских самолетов, чтобы украсть их современную авионику. Один китайский ветеран заметил, что во Вьетнаме было два врага: "американские империалисты в небе и советские ревизионисты на земле".
Во-вторых, не дрогнули партийные кадры PLF. Число их жертв неизвестно. Минимальная оценка - 444 тыс. человек, максимальная - более миллиона. Более высокие цифры могут включать и жертвы среди гражданского населения, хотя система ополчения размывает эти различия. Безусловно, уровень потерь в НОАК был гораздо выше, чем в большинстве воюющих армий, а с учетом примитивного медицинского обслуживания раненых умирало гораздо больше, чем в американской армии. Еще выше была смертность среди кадрового состава. Учитывая шансы, которые были против них, кадровые военнослужащие НОАК были безрассудно храбрыми, попав в ловушку приверженности идеологии, подкрепленной повседневными ритуалами, оказывающими значительное моральное давление. Им всегда находилась замена, и движение продолжалось. В условиях налогообложения, призыва в армию и ужесточения военно-политической дисциплины НОАК все чаще прибегала к принуждению, однако Эллиотт отмечает, что военнопленные и дезертиры открыто выражали несогласие с директивами кадровых военных, не подвергаясь репрессиям.