Постскриптум: китайская НОАК вторглась во Вьетнам в 1979 г. в ответ на вторжение Вьетнама в Камбоджу с целью свержения геноцидного режима Пол Пота. Теперь две коммунистические армии оказались друг против друга. НОАК была подорвана "культурной революцией" и боролась с закаленной в боях северовьетнамской армией (NVA), которая опиралась в основном на свои пограничные региональные и военизированные формирования. Китайцы рассчитывали на легкую победу, но, столкнувшись с крупными силами вьетнамцев, преградившими путь к Ханою, вскоре отступили. Хотя обе стороны заявляли о своей победе, NVA одержала верх и осталась в Камбодже. После того как революционные силы совершают свою революцию, они превращаются в более обычные армии, снижая свой идеологический пыл и структурную строгость. Это произошло с китайской НОАК, теперь это начало происходить и во Вьетнаме, как это произошло и в послевоенной советской Красной Армии. Идеологическая армия не может существовать долго в мирное время.
Вермахт, Красная армия под Сталинградом, НОАК, НОФ - все это примеры однопартийного государства или движения, обладающего трансцендентной идеологией, обоснованной на практике на уровне подразделений, порождающей боевой дух и лидерство, способные до определенной степени компенсировать технологическую или численную неполноценность. Это самые храбрые солдаты, те, кто смотрит смерти в лицо и сражается, независимо от того, одобряет ли кто их идеологию. С их точки зрения, они - герои. Они опровергают демократические триумфалистские теоремы о моральном духе солдат, представленные в главе 3. Солдаты демократических стран действовали не лучше, а хуже. Когда они побеждали, это объяснялось передовыми технологиями и огневой мощью, доступными богатым странам. Однако такое простое противопоставление демократических и авторитарных режимов неуместно. За исключением вермахта, авторитарные армии на самом деле были более сложными, поскольку на уровне солдата в них было больше ритуалов участия, чем в армиях демократических стран, что и обусловило их более высокий моральный дух.
Однако такая практика встречается редко. В мире существует множество однопартийных государств, но почти ни одно из них не стремится изменить мир. Они просто хотят остаться у власти, раздавая блага своим сторонникам и подавляя оппозицию. Они используют свои вооруженные силы скорее для внутренних репрессий, чем для войны. Поскольку они также живут в страхе перед армейскими переворотами, то продвигают офицеров по службе не за военную компетентность, а за мнимую лояльность. Они также подкупают их, поскольку офицеры могут участвовать в государственной коррупции. Чтобы подстраховаться, такие режимы добавляют в противовес армии свою якобы лояльную преторианскую гвардию, полицию безопасности и ополчение. Ни одна из этих практик не способствует повышению эффективности и боевого духа армии. Однопартийное государство без трансцендентной идеологии может быть защищено от переворотов, но вряд ли оно способно выигрывать войны.
Американское военное участие во Вьетнаме было поражением. В его пользу можно бессердечно сказать, что Соединенные Штаты так разрушили Вьетнам, что это удержало бы движения в других странах от прихода к коммунизму - очень неприятная форма сдерживания. Ветеран Вьетнама Тим О'Брайен дает еще более суровую американскую эпитафию войне: "Настоящая военная история никогда не бывает моральной. . . . Если в конце военной истории вы чувствуете себя приподнято, или вам кажется, что из огромного мусора удалось извлечь хоть какую-то крупицу добродетели, значит, вы стали жертвой очень старой и ужасной лжи. Нет никакой правильности. Нет никакой добродетели. Поэтому, как первое правило, настоящую военную историю можно определить по ее абсолютной и бескомпромиссной приверженности непристойности и злу".
Долгосрочные тенденции в боевом опыте
В последних трех главах мы увидели одну универсальную особенность войн. Они приводят к огромному количеству смертей и увечий. "Хороших смертей", героических, чистых и целенаправленных, было мало. В современных войнах смерть в основном наступает внезапно, неожиданно, в виде беспорядочных взрывов с неба, разрывающих человеческое тело на части, кровь и кровь, разлетающиеся повсюду части тела. Звуки боя - это крики и вой людей в предсмертных муках или ужас от того, что они беспомощно лежат на земле, сталкиваясь с собственными ужасными уродствами, а выжившие вокруг них потрясены до глубины души и, возможно, страдают от долгосрочных последствий того, что мы называем посттравматическим стрессовым расстройством. Для солдат это не могло показаться рациональным выполнением полезных целей. Но это и не так, как будет ясно из моей последней главы. Из всех войн, рассмотренных в этих трех главах, только во Второй мировой войне пришлось участвовать, причем только одной стороне. У нас нет оснований считать, что предыдущие войны были более героическими, более чистыми или более необходимыми. Смерть не так часто приходила с неба, а лишь поблизости, но она компенсировала это большим количеством ударов и сечений по телу, с теми же ужасными результатами. Как это не похоже на окружение лиц, принимающих решения, и производителей оружия, ведущих нормальную, мирную политическую и экономическую жизнь. Они полны надежд, добиваются своих целей, и это главное. Именно солдаты, а не рабочий класс, если не считать их собственных злодеяний, являются самыми настоящими эксплуататорами на планете.