Несмотря на то, что джихадисты ненавистны практически всем мусульманским режимам, они пользуются достаточной поддержкой населения, чтобы пережить преследование со стороны государства. В ряде исследований раскрывается биография боевиков ИГИЛ. Они основаны на трех источниках: правительственных оценках, захваченных записях ИГИЛ и глубинных интервью с задержанными, перебежавшими или захваченными боевиками. Очевидно, что это не случайные выборки боевиков ИГИЛ, и можно предположить, что различные выборки могут иметь погрешности, но это лучшее, что мы имеем.
Практически все они были мусульманами-суннитами, лишь немногочисленные шииты и новообращенные христиане. Около половины из них были выходцами из Сирии или Ирака, половина - из зарубежных стран, всего около сорока тысяч человек. Большинство иностранцев были выходцами из арабских стран, но на пике численности самая большая группа прибыла из России и бывших советских республик Средней Азии, затем из арабских стран, затем из Европы, а также из более отдаленных стран. Наибольшее число арабов было в Тунисе, а наибольшее число европейцев - во Франции. Таким образом, это была настоящая интернациональная бригада.
Исследования показывают, что в основном это были представители среднего класса и достаточно образованные люди, за исключением группы, задержанной до того, как они смогли добраться до Сирии или Ирака, которые были в основном представителями рабочего класса и малообразованными. Однако данные, полученные из записей ИГИЛ, свидетельствуют о том, что это в большей степени относится к иностранцам, чем к местным жителям. При этом большинство во всех группах сталкивались с проблемой безработицы (большинство считает, что это произошло из-за дискриминации). Примерно одна четверть имела мелкое криминальное прошлое или сидела в тюрьме - редко за террористические преступления, в основном за наркопреступления. Все это, а также другие "уязвимые места", такие как безработица, бедность, семейные неурядицы (особенно заметные среди женщин), делали их склонными к кардинальным переменам в жизни, а друзья и Интернет были основными убеждающими факторами для отъезда. Интернет-пропаганда опирается на видеоигры (популярная военная игра "Call of Duty" была трансформирована в "Call of Jihad"), Twitter и Facebook, а также на короткометражные фильмы, демонстрирующие идеализированную жизнь в халифате.
В подавляющем большинстве это были молодые люди в возрасте от 20 лет, около 80% которых составляли мужчины. Большинство из них на момент вступления в борьбу были холостыми, но половина мужчин к моменту захвата в плен были женаты, найдя себе жен в рядах ИГИЛ. Три четверти женщин были иностранками и принадлежали к среднему классу. Большинство женщин стали невестами благодаря ИГИЛ, и их роль была традиционной - рожать и воспитывать детей и заботиться о своих мужчинах. Лишь немногие женщины воевали, в то время как по крайней мере две трети мужчин были боевиками.
Скотт Атран и его коллеги опросили семьдесят молодых людей в лагерях иракских беженцев. Большинство из них сообщили, что они и большинство суннитов приветствовали ИГИЛ как лидера "славной революции", реализующего божественное правление через законы шариата. Девяносто три процента высоко оценили эффективную оборону, приверженность религии и внедрение шариата, что привело к безопасности, стабильности и свободе передвижения, так как были отменены контрольно-пропускные пункты. Впоследствии жестокость и коррупция со стороны ИГИЛ подорвали эту поддержку. Разочарование было характерно для всех опросов. Тем не менее большинство опрошенных по-прежнему поддерживают законы шариата и выступают против демократии, которая, по их мнению, приносит только конфликты, как это было в Ираке. Стремление к общественному порядку преобладает над стремлением к свободе и демократии. Девяносто четыре процента считают, что Иран и Америка сговорились "уничтожить нашу [суннитскую] религию". Они готовы поддержать другой джихадистский режим, если он возникнет. В Дагестане молодые люди были завербованы с помощью интернет-кампании, в центре внимания которой были унижение и виктимность мусульман, идеализированная исламистская жизнь и долг джихада. Фархад Хосрохавар считает, что молодые мусульмане радикализируются из-за чувства личного унижения и виктимности, в соответствии с аналогичными страданиями общины уммы. Спекхард и Элленберг отмечают, что их респонденты отдавали предпочтение своей исламской идентичности. Их идеологические привязанности были не столько религиозными, сколько политическими - джихадизм, халифат, антизападные настроения, права суннитов. Но безработица, бедность и просто "помощь" также имели значение. Вербовщики ИГИЛ были наслышаны о военном провале арабского национализма, начиная с Шестидневной войны 1967 года, и о разрушении зарождающихся государств всеобщего благосостояния неолиберальными арабскими режимами. Лидия Уилсон согласна с тем, что идеологической основой была не исламская доктрина, а "вязкое ощущение единства с группой". Жизнь в халифате изображалась как идеализированное товарищество между бойцами и мирными жителями, объединенными борьбой за истинный ислам и угрозой смерти. Она беседовала с иракскими боевиками ИГИЛ в тюрьме города Киркук. Они были бедны, неграмотны, часто безработны и происходили из больших семей. Она добавила: