Заключение
Я начал с вопроса о том, почему правители выбирают войну для достижения целей, а не прибегают к более мягким источникам власти - экономическому обмену, идеологии сотрудничества или геополитической дипломатии. Правители действительно обладают определенной свободой выбора. Но выбор - не совсем верное слово, поскольку решения также воплощают в себе социальные и исторические ограничения, о которых акторы не до конца осведомлены, являясь частью их принимаемой на веру реальности. Социология рассматривает человека как создателя социальных структур, которые затем институционализируются, ограничивая последующие действия. Решения принимаются под влиянием ограничений, обусловленных самоуверенностью, социальными клетками, разнообразными эмоциями, нетерпимыми идеологиями, внутренней политикой, милитаризмом, заложенным в институтах и культурах, а также тиранией истории. Таким образом, существуют различные уровни причин войны - мотивы, эмоции, идеологии, а также экологический, геополитический и исторический контексты и неустойчивые процессы эскалации. Их многообразное взаимодействие во времени и пространстве, как отмечал Раймон Арон, может разрушить любую простую теорию причин. В ответ на это некоторые реалисты расширили понятие рационального выбора, включив в него все эти факторы, но их различные метрики затрудняют определение их относительных весов, а если все они будут рассматриваться как рациональные, то теория станет кольцевой, и мы не сможем выявить иррациональность. Тем не менее, я упростил мотивы, способствующие возникновению причин, до трех основных: жадность, статус и слава, наслаждение доминированием.
Что касается рациональности, то решения правителей о войне или мире иногда принимались тщательно, с просчетом плюсов и минусов, но просчеты случались слишком часто, чтобы поддерживать модель рационального выбора, хотя существовала и рациональность отложенной реакции, когда правители понимали, что откусили больше, чем могли прожевать. Но в эпоху ядерного оружия и изменения климата реализм замедленной реакции оказался бы слишком запоздалым для выживания человечества. Объединение экономической и военной мощи - захват материальных ресурсов с помощью войны - составляет суть реалистической и марксистской теории. Иногда это рационально для победителей, хотя в подавляющем большинстве случаев имеет нулевую сумму, когда одни выигрывают, а другие страдают. Но постоянное вмешательство эмоций, идеологических и политических мотивов ослабляет рациональность как средств, так и целей.
Наступательные войны, идущие по плану, - это в основном те, в которых акулы нападают на мелюзгу или в которых войны между акулами перекидываются на мелюзгу. Их военное превосходство позволяет им не прикидывать шансы, так как они, скорее всего, получат выгоду от победы. А поскольку историю пишут победители, а проигравшие исчезают, то победа в войне представляется более обычной, более выгодной, более рациональной и более славной, чем она была на самом деле. Но война не всегда окупается, так как все стороны проигрывают там, где война требует материальных затрат, превышающих добычу, где нет явного победителя или где война не решает спор. Таких войн, вероятно, большинство. Рейдерство может принести свои плоды, если оно не становится слишком повторяющимся, в этом случае наступает возмездие. Смена или поддержка режима может быть осуществлена дешево, но с выгодой только для одной стороны, как в Латинской Америке, или дорого, с войной и без выгоды, как в недавних американских авантюрах. Некоторые войны за куски территории приносили выгоду победителям, когда были получены ценные экономические или стратегические ресурсы, но эти войны также усиливались эмоциональным ревизионизмом. Имперские завоевательные войны приносили выгоду победившим правителям и сопутствующим им купцам, банкирам, поселенцам, священнослужителям и чиновникам империи, но обычно не народу колонизаторов в целом, и уж тем более не эксплуатируемым, порабощенным или истребляемым коренным жителям колоний. Войны в целях самообороны обычно считаются рациональными и легитимными, а некоторые из них - и тем, и другим. Но во многих случаях более рациональным было бы подчинение. Выгоды от войны редко распределяются широко.