Римское военное искусство
Гражданство и сословие совместно определяли характер ведения войн в Риме. Существовало четыре юридических критерия сословной принадлежности: происхождение - патриций или плебей; шесть переписных рангов, основанных на богатстве и политических привилегиях, в которых сенаторское и конное сословия стояли выше простых граждан; почести, дававшиеся для того, чтобы семья самодержца могла стать "благородными" плебеями; права гражданства, ставившие свободнорожденных римлян выше частичного гражданства, предоставлявшегося союзникам. Все эти статусы были связаны с правами по закону. Все граждане мужского пола должны были воевать. Изначально они сами обеспечивали себя оружием, доспехами и лошадьми в соответствии с ресурсами, определенными шестью переписными чинами. Перепись населения была введена в Риме в V веке до н.э., и мы располагаем многочисленными переписными листами, зафиксированными начиная с 234 года до н.э. Ее целью было подсчитать численность личного состава легионов - всех свободных мужчин старше семнадцати лет, не женщин, детей или рабов, - и распределить его по сословиям. Аналогичный случай имел место в том же году в Воюющем Китае, но эти два случая, как мне кажется, были беспрецедентной мобилизацией военной мощи в древнем мире. Цензор всегда был чиновником высшего ранга, решения которого нельзя было отменить. Перепись стала всеобщим подсчетом населения только позднее, в период империи.
Римские граждане-солдаты обладали демократическими правами, в том числе избирали некоторых своих офицеров. Однако между всеохватывающим характером гражданства и сословным неравенством (как и в современных демократиях) существовало противоречие. Результатом этого стала классовая борьба и мятежи в армии, зафиксированные начиная с V века до н.э. Когда солдаты не получали жалованья или чувствовали, что их лишают добычи, плохо руководят или заставляют участвовать в слишком большом количестве сражений, они могли сопротивляться. Мы не знаем, насколько частыми были мятежи, но это был отказ от неприятных условий службы, а не отказ воевать. Но их жертвы должны были быть пропорциональны шансам на победу и награду, и это свидетельствовало о решимости солдат защищать законные привилегии.
Таким образом, и правители, и граждане были нацелены на ведение войны, и они были эффективны в этом. Республика, как только она была институционализирована, могла быстро собирать налоги на войну, выращивать и логистически обеспечивать легионы в полевых условиях. Она, вероятно, мобилизовала большую часть населения, чем любое другое государство до нашей эры, а современные государства имеют гораздо более крупные государственные и местные бюрократические структуры. В Риме же бюрократический аппарат был очень мал: всего около 150 государственных служащих в Риме и, возможно, 150 сенаторских и конных администраторов, плюс небольшой штат государственных рабов в провинциях. Такая маленькая бюрократия не могла эффективно управлять империей с населением около 50-70 млн. человек, раскинувшейся на площади 100-200 тыс. кв. км, с легионами численностью от 200 до 300 тыс. дисциплинированных, обеспеченных материально-технической поддержкой солдат. Но в действительности этим государством управляла милитаристская классовая структура, определяемая знатностью, богатством и военной службой, сочетание коллективной солидарности и ранговой иерархии которой обеспечивало значительную инфраструктурную мощь. В центре республики находились сенаторское и конное сословия, которые имели общую культуру, были политически организованы в сенате и делили народные собрания с тяжелой пехотой и средним классом тяжелой пехоты. Все они участвовали в карьерной структуре, которая связывала командование армией и политические должности, обеспечивая военные трофеи и политические должности. Военно-политическая классовая структура составляла ядро государства, а не немногочисленные "бюрократы", которые часто были рабами. Как говорит Шейдель, "римское государство, возникшее в результате этих договоренностей, было узко ориентировано на ведение войны и мало на что другое". Эта республика, зависимая от войны, имела экономику, в значительной степени "вне бухгалтерского учета", и вела войну ради жадности и славы. Таким образом, несмотря на то, что я писал в своей статье 1984 года о деспотической и инфраструктурной власти, Римская республика на самом деле обладала обширной инфраструктурной властью, а деспотическая власть сводилась к контролю над бедными, завоеванными и порабощенными.