Главной наградой для китайцев был мир, ведь Китай обычно дарил иностранным государствам больше ценных подарков, чем получал. Обмен заложниками и браки китайских принцесс с иностранными правителями способствовали укреплению отношений. "Поклон" императору, лоб в лоб, был самым выразительным ритуалом. В миссии британского посла Макартни в Китае в 1792-94 гг. он поклонился, но отказался кланяться, и его миссия была провалена. Император Цяньлун писал королю Георгу III: "Наша Поднебесная обладает всем в изобилии и не испытывает недостатка ни в одном продукте в своих границах. Поэтому нет необходимости ввозить изделия чужеземных варваров в обмен на нашу собственную продукцию".
Система представляла собой формальную иерархию с Китаем на вершине, но допускала значительное неформальное равенство. Подчиненные государства были свободны в выборе своей внутренней политики. В этом регионе после правления династии Юань Китай стремился к прямому имперскому правлению за рубежом только один раз - во Вьетнаме (о чем говорилось выше) и один раз - в Мьянме. Китайцы не стремились к экспорту конфуцианства, хотя некоторые соседи приняли его.
Трибутная дипломатия была построена таким образом, чтобы избежать войны. Китайские правители выступали посредниками в конфликтах между другими державами, при этом сами никогда не прибегали к посредничеству. Они говорили, что несут цивилизацию в Азию, и соседи иногда, казалось, соглашались с этим. Но, несмотря на ритуалы подчинения, эти соседи редко рассматривали систему в конфуцианских терминах, за исключением Кореи, которая является конфуцианской страной. В соглашениях на двух языках обязанности иностранных правителей в китайском тексте выглядят более строгими, чем в другом языке - взаимное соучастие в уклонении от ясности ради мира и чести. Ли считает, что контраст между принятием Кореей и неприятием Японией китайской гегемонии объясняется не только наличием моря, но и тем, что Корея была конфуцианской страной. В отличие от этого, политическая легитимность Японии основывалась на традиционном почитании японского императора и Японии как "страны богов", без каких-либо ссылок на Китай.
Специалисты по ИР рассматривают гегемонию как основное средство противодействия геополитической анархии. Государство, обладающее ею, имеет преобладающую военную и экономическую мощь над всеми остальными и лидерство, включающее в себя определенное согласие и легитимность - доминирование и авторитет. Китай обладает и тем, и другим. Реалистическая теория гегемонизма, как и теория Юань-Канга Ванга, делает акцент на доминировании, в то время как другие теории ИК делают акцент на авторитете. Либеральная теория подчеркивает согласие с некоторым конституционализмом и верховенством закона, которые сдерживают как гегемона, так и менее сильные государства. Власть встроена в систему правил и институтов, сдерживающих ее осуществление, и государства связывают себя согласием и согласованными правилами и институтами. Для грамшианцев гегемония - более широкое понятие, "основанное на последовательном соединении или соответствии между конфигурацией материальной власти, преобладающим коллективным образом мирового порядка (включая определенные нормы) и набором институтов, которые управляют этим порядком с определенной видимостью универсальности". Таким образом, он рассматривается "как необходимый порядок природы", охватывающий и экономическое производство, и классовую эксплуатацию. И грамшианцы, и конструктивисты подчеркивают распространение легитимности среди населения в целом.
Все эти концепции несут на себе следы современности и не совсем подходят для имперского Китая. Образцовыми примерами являются американская власть над большей частью мира после 1945 года и британский либеральный империализм XIX века. В военной мощи Соединенные Штаты доминировали гораздо больше, чем Китай, а Британия управляла волнами. И те, и другие распространяли либеральный капитализм по всему миру, а их экономическая мощь включала владение мировыми резервными валютами. В отличие от них Китай не пытался влиять на экономику других государств. Гегемония не распространялась и на народы, которые не представляли интереса для двора. Дань предполагала отношения между правителями и распространялась только на аристократию и крупное купечество. Китайская гегемония была более узкой, консервативной и менее амбициозной, чем современные примеры: она была ориентирована на мир. Самым впечатляющим успехом стали отношения с Кореей. Более двухсот лет мира и фактической политической независимости в обмен на периодические поездки для выполнения ритуалов подчинения при китайском дворе. Это была гегемония ради мира.