Выбрать главу

[пытаются поджечь башню] Стихи 144-171

Тогда они поднесли к дверям огонь – находящийся под попечением Вулкана – в надежде таким способом покарать мужей и захватить башню. Устроили ужасный костёр, страшный дым которого скрывал облака от воинов и почти на час крепость исчезла под смоляными тенями[81]. Но наш сострадательный Господь не пожелал, чтобы мы долго переносили это испытание, и приказал тёмной туче повернуться против народа, который её породил. Марс, охваченный неистовством, старался царить всё сильнее. Вот два знаменосца устремляются сообща к благословенному городу. Оба держат по копью и взбираются на башню; их окрашенные шафраном знамёна с огромными вырезами придают датчанам устрашающий вид[82]. Сотню из них, из чьих тел сотня проворных стрел катапульт[83] изгнала с кровью жизнь, утащили за волосы, возвратив к их логовищам и лодкам. Затем умер лемносский хромец, превзойденный великим Нептуном: пролившаяся влага смочила опустошенное пожаром. Поражённый в бою жестокой стрелой, выпущенной пагубным племенем, там же испустил дух счастливый воин Роберт[84], тогда как из простого народа, с божьей помощью, немногие погибли. Но всё же, покрасневшие от стыда, подобные дерзкому волку, который, не сумев схватить никакой добычи, возвращается в глубину чащ, враги потом обратились в тайное бегство, оплакивая триста своих, полученных Хароном бездыханными. Наступившая ночь прошла в усердном излечении ран башни. Эти две битвы произошли за три дня до того, как морозный ноябрь, дойдя до предела своего бега, уступает последний период года декабрю[85].

[отражённые датчане опустошают поля] Стихи 172-204

В то время как солнце изливало свои красно-желтые лучи на небо, датчане обходят по берегам Сены область преподобного Дени и трудятся недалеко от круглой церкви святого Германа над обустройством лагеря из округлых валов, в которых были перемешаны сваи, кучи камней и земля[86]. Затем эти кровожадные, кто конный[87], кто пеший, прочесывают холмы и поля, леса и открытые равнины с деревнями. Они предают смерти младенцев, детей, молодёжь и убелённых стариков, равно как и отцов, и детей, и их родительниц. Мужа режут перед глазами его супруги, и жену умерщвляют на глазах у мужа, дети гибнут в присутствии своих отцов и матерей. Раб получает свободу, свободный попадает в рабство; слуга становится хозяином, хозяин, напротив, становится слугой. Виноградарь с земледельцами, как и все виноградники с землёй, испытали бич жестокой смерти. Отныне Франция в горе, поскольку хозяева и слуги её покинули. Нет больше радовавших её героев, и слёзы её орошают. Нет больше дома, твёрдо управляемого живым хозяином. Разграбляются богатые сокровища этой обильной земли. Кровавые раны, грабежи, в ходе которых срывается всё, чёрные убийства, пожирающий пламень, повсюду одинаковое неистовство. Валят, раздевают, отнимают, жгут, опустошают; страшная когорта, запятнанная кровью фаланга, жуткий монстр. Они могут без промедления делать всё, что хотят, потому что им предшествует их кровавый образ. Обращаются в бегство и смиренные долины, и прежде надменные Альпы. Вооружённые все разом бегут в рощи в благоразумном стремлении спастись. Никто не остается на открытом месте, все бегут. Увы! – Никто не сопротивляется. Так они захватывают столько, сколько смогут, убранство прекрасного королевства, так уносят на корабли имущество обильного региона. Однако, посреди ужасных сражений, неустрашимый Париж стоял и держался, смеясь над метательными снарядами, падающими вокруг него.

вернуться

81

Ср. Вергилий, «Георгики», III, 416.

вернуться

82

Этому пассажу давались различные интерпретации. Мы придерживаемся версии Фавра (Favre, Eudes, стр. 39 прим. 1) и П. де Винтерфельда, в его издании. Речь идет об орифламмах (auriflamme=пламя с ушами). Ср. Dummler, Geschichte des ostfrankischen Reiches, 2-е изд., т. III (1888), стр. 262, прим. 2. Прим. пер.: в оригинале про знамена сказано “amictum auribus inmodicis croceum”, т.е. буквально «шафрановое покрывало с безмерными ушами». Шафран красит в ярко-жёлтый или оранжевый цвет. Интерпретаторы связали это выражение с орифламмой – французским главным королевским знаменем 12-14 вв. красного цвета с треугольными зубчатыми вырезами.

вернуться

83

Прим. пер.: в оригинале стоит “centeno catapulta” – «сотней катапульт», а в глоссе (пояснении) к этому выражению – “sagitta”, то есть «стрела». Возможно, Аббон действительно имел в виду стрелы или болты из арбалетов, но не менее вероятно, что допустил обычную для него «ученую архаизацию», заимствовав звучный термин «катапульта» из какого-либо античного автора, при этом не вполне понимая его смысл и, на самом деле, имея в виду обычные стрелы из луков.

вернуться

84

Невозможно идентифицировать этого Роберта [Rotbertus], который не является братом Эда.

вернуться

85

Следовательно, первый штурм состоялся 26-го ноября, второй – 27-го.

вернуться

86

Сен-Жермен-ле-Рон – это Сен-Жермен-л'Оксерруа, который занимал место, слегка возвышающееся на правом берегу. Строительство этого лагеря отмечает начало осады как таковой. Заметим, что Аббон не говорит ни слова о левом берегу, который, вероятно, еще оставался свободным.

вернуться

87

Изначально норманны сражались пешими, но к 850 г. они начали охотно пользоваться лошадями. «Великая армия» 881 г. состояла, по большей части, из всадников (W. Vogel, Die Mormannen und das frankische Reich, стр. 41-42).