[об измышленных датчанами машинах] Стихи 205-223
Между тем, датчане взялись сооружать и ставить на дважды восемь колес (удивительное зрелище) невиданных монстров, сколоченных триадой. Они были сделаны из огромных дубов, и на каждом лежал таран, покрытый высокой крышей[88]. По бокам тарана, в закрытых кожаных пазухах вроде внутренностей, по слухам находились шестьдесят мужей в шлемах. Однако им удалось построить только одну машину довольно обширной формы. Заканчивали вторую и работали над третьей, когда дротик с башни, умело выпущенный с тетивы баллисты[89], одним ударом сразил двух мастеров. Так им первым пришлось испробовать блюдо, которое они готовили для нас. Вскоре, смертельно раненая единым ударом, свирепейшая пара скончалась. И еще они высоко на опорах подняли тысячу палаток, покрытых шкурами со спин и боков молодых быков. Каждая из них была в состоянии укрывать как щитом трёх или четырёх[90] мужей; латинское перо называет их pluteos [осадные щиты] или crates[91] [плетёнки]. Ночь не позволила ни отдыха, ни сна. В спешке, они точили, чинили, ковали стрелы, готовили щиты и приводили в исправность старое оружие.
[повторно штурмуют башню] Стихи 224-248
Как только древний сияющий Феб восходит проворно в благой квадриге и, изгоняя мрачную ночь, поднимается и опускает свои глаза на город, это сатанинское отродье тотчас же устремляется бешено из своего лагеря[92], с избытком нагруженное внушающими трепет метательными снарядами. Они спешат к башне, держась как лёгкие пчёлы, прибывающие в своё царство с плечами, нагруженными дикой корицей, тимьяном и цветами, набранными на деревьях или в прекрасном поле. Так и этот несчастный народ бросается к крепости, с плечами, сдавленными луками и внушающим трепет железом. Они покрывают пашню мечами, Сену круглыми щитами, и тысяча отлитых из свинца гранатов густо летят в город. С другой же стороны на мостах сплетаются с дозорными башнями[93] сильные катапульты. С одной стороны и с другой вздымающийся Марс беснуется и гордо царит. Со всех церковных сводов металлический набат заполняет пустоту воздуха жалостным гулом. Крепость сотрясается, граждане волнуются, откликается могучий голос труб, страх входит во всех, кто в башнях. При этом многие предводители и сильные мужи воспротивились [страху]. Главой надо всеми[94] был епископ Гозлин; с ним был племянник Эбль, Марсов аббат. Здесь и Роберт, Эд, Рагнар, Уттон, Эриланг[95]. Они все были графы, но самым благородным был Эд, который сколько стрел и дротиков мечет, столько датчан погибает. Проклятый народ сражается, благословенный отбивается.
[о нападении, совершённом на мост] Стихи 249-300
Ужасный враг вооружил три строя, из которых наибольший бросил против цитадели, и еще два на раскрашенном плоту против моста, предполагая, что достаточно возобладать здесь, чтобы суметь одержать верх вообще. Она выдерживает штурм, но он [выносит] много больший тоже. Она стонала, окрашенная красным из разнообразных ран, он оплакивает кончину мужей, чья сила утекла. Нет дороги, которая входила бы в город нетронутой кровью мужей. Наблюдающий с башни ничего под собой не видит, кроме раскрашенных щитов; покрытая ими земля скрывается из виду. На дальнее расстояние вверху можно различить только жестокие камни и как пролетают, подобно густому пчелиному рою, зловещие дротики[96]. Между небом и башней не было другой жатвы. Сильнейшие крики, величайший страх, и грохот поднимается ввысь. Эти воюют, те сражаются, гремит оружие. Подобные давильне норманны проявляют крайнюю жестокость. Никогда в жизни никому рождённому землёй не было дано наблюдать столько носящих мечи пехотинцев зараз и подивиться такой большой разукрашенной «черепахе». Охраняя свою жизнь, они изготовили себе собственный небесный свод; никто из них не желал высовывать свою голову наверх, но внизу они взяли с собой многочисленное оружие для отвратительного убийства. Тысяча сражалась, равным образом проявляя стойкость в бою; в то же время тысяча других, кто не смог добраться сразу до башни, стремились включиться в битву отдельными отрядами. Наблюдающие из цитадели за вражеским народом, с разверстыми ртами и голыми клешнями удваивающим усилия в битве, прямые тисовые луки превращают в изогнутые[97]. И вот метательное копье вонзается в открытый рот одного из штурмующих. Он умирает и тотчас же другой, который пытался прикрыть его круглым щитом, вкушает пищу, которую первый вытащил изо рта. Чтобы завершить благодатное число[98], подходит третий и напрягается, чтобы тайком унести обоих, и сам, пронзённый стрелой, тоже просит пощады у башни. Другие, прикрывающиеся круглыми щитами, их утаскивают, и от этого переполненные еще большей яростью, возобновляют битву. Сами щиты сотрясаются и горестно гудят, ударяемые камнями. Шлемы, вздымающиеся в эфире, извергают кровожадные голоса. Панцири продырявливаются жестокими остриями. Заботясь о своих творениях, которые он утвердил как свою плоть, Всемогущий, видя, что датчане начинают до некоторой степени брать верх, поддержал сильные души наших мужей, а тех наделил чувством трепета. Тогда погибают низкие, и вооруженные сотоварищи высоко поднимают и несут многих с терзаемыми душами к лёгким судам. Уже Титан озаботился послать заранее быстрых гонцов к Океану, чтобы подготовили ему ложе, где он мог бы скрыть свой отдых. Свирепый плебс взял башню, оплакивающую палатки, которые я уже воспел, сотканные из лесов и забитых бычков[99]. И той миновавшей ночью, в которую кто-то сражался, а кто-то спал, в ней по кругу пробили ходы, чтобы этой же ночью пускать напоённые желчью оперенные стрелы в дозорных солдат беспримерной цитадели.
88
Платформа, катящаяся на шестнадцати колёсах, включала, следовательно, три отдельных крыши. Обычно тараны состояли из огромной балки, окованной металлом с одного конца. Думают, что тараны норманнов были подвешены на канатах или цепях на верхней части несущей конструкции (см. C. Enlart,
89
90
Если отнести слово
91
В действительности, описанное устройство имеет все особенности того, что называлось «кот» или «кошка», а у римлян – «черепаха» (
92
Здесь начинается рассказ о попытке генерального штурма; он продолжался три дня – 31 января, 1 и 2 февраля 886 г.
93
Без сомнения, сторожевые вышки (эркеры), пронизанные бойницами и распределённые по краям моста по всей его длине; катапульты были установлены в промежутках между ними; ширина моста (6,2 м) оставляла достаточно места для их обслуживания. Кроме Таранна, который счел это место двусмысленным, переводчики обычно принимают версию
94
Выражение
95
О Рагнаре см. выше примечание 66. Эриланг неизвестен из какого-либо другого текста. Уттон, вероятно, граф Уддон из рассказа о неудаче норманнов в Шартре (I,653).
96
Последние слова фразы, начиная с «подобно рою», в рукописи замещались вычеркнутым ученическим стихом: «Юпитер, когда смотрит, видит перед собой только острые дротики» (
99
«Коты» (осадные навесы), сделанные из свежеснятых шкур на деревянном каркасе, о которых уже шла речь выше, стихи 217-220.