– Конечно, можешь, Рудар. – Включился в разговор Хеймерик, чтобы ослабить повисшее в воздухе напряжение. – Мы не дользандрийские диктаторы и не мреннемирдские тираны. Мы лишь хотим тебе напомнить, что ты доброволец. Ты сам вызвался в этот поход, хотя явно знал, что мы здесь не подарки гхускам раздаем. А раз ты пошел на такое опасное мероприятие, то изволь поступать так, чтобы не навредить твоим братьям и сестрам по оружию. В конце концов, мы будем прикрывать твой тыл и стоять с тобой плечом к плечу в бою, а не люди.
– Да, я понимаю. Я согласен, с вами всеми. Отчасти.
– Может обсудим что-то более стоящее на текущий момент? – Спросил Рето.
– О, Рето. – Мерзго улыбнулся. – Что мы должны обсудить?
– Например то, что из четырехсот воинов у нас осталось только двести восемьдесят семь бойцов, а Сольвеиг хочет довести нас до самого Сетома.
Сольвеиг недовольно обернулась на Рето. Но она сама учила говорить его только правду своим друзьям, особенно когда это касалось важного дела. Хеймерик пригладил бороду.
– Да, вопрос, конечно, болезненный и тяжелый. – Начал Хеймерик. – Но тут стоит…
– Да какой смысл нам сейчас возвращаться, кбарлы? – Не повышая голоса, сказала Сольвеиг. – Мы ходили взад-вперед по берегу, пытаясь собрать дерьмо, которое вынесло морем. Если мы доберемся до Сетома, мы получим шанс вернуться на Слайшцайнльен с гхусками и драгоценными металлами.
– Вот именно, что если доберемся. – Пессимистично отметил рыжеволосый Брокун Голария. На его отъеденных щеках затрепетали тени.
Сольвеиг встала с найденного в лесу сухого бревна и посмотрела в глаза каждому воину.
– Проклятье, кбарлы, нам выпал шанс войти в историю! – Глухим голосом громко заговорила Сольвеиг. – Вы сидите и ноете, как забитые псы, когда вас ведут в поход, величие которого сравнимо с походом «Бессмертного войска» Фахьтсара Фольмалия!
– Не голоси, Сольвеиг. – Хеймерик ухмыльнулся. – Ты и сама знаешь, как закончил Фахьтсар.
– Не ты ли только что соглашался с тем, что скельсерриды не боятся смерти? – Возразила Сольвеиг.
– Мы не кладем головы зазря. Фахьтсар прибыл с отрядом, равным по численности с целой армией. Этот скельдхель положил за один три четверти своих воинов, а другую четверть отдал в рабство, он потерял всю добычу и вернулся обратно на острова трусом и предателем собственного войска. Да, завоевал он много, но эти завоевания сошли на нет уже через несколько месяцев, а поэтам и писателям пришлось по его рассказам сочинять небылицы про великого «Свергтдирского Скельдхеля».
– Но мы не идем открытой войной на весь Свергтдир. Мы не повторим ошибку Фахьтсара и не вылезем из тени.
Нельзя сказать, что после пламенных обвинений командиров в трусости, те посмотрели на свою предводительницу со стыдом или решимостью идти до конца. Напротив, они взглянули на нее с легким недоверием, которое попытались скрыть. Только Хеймерик и Рето поддержали ее задумчивым кивком.
– Люди стали воевать лучше. – Задумчиво начал Хеймерик. – И поумнее. В прибрежных городах теперь ни черта не найти, кроме голодных собак и тощих стариков. Магазины пусты, а вещи еду привозят и в тот же день раздают по карточкам, чтобы не оставлять больших запасов. Посмеялись над нами Боги, когда дали нам голые скалы, на которых растет только всякая дрянь.
– Хватит уже об этом. Нам нужно воинственное настроение, а не упадническое. – Сольвеиг развернулась и, не попрощавшись ни с кем, грузным шагом пошла в свою палатку.
Недолго посидев, Рето кивнул Хеймерику и направился за ней. Тьма охватила лагерь, не подступив лишь вплотную к обжигающим кострам. Скельсерриды грели руки, варили глинтвейн и рассказывали друг другу байки о прячущихся в этих лесах чудовищах, которых они придумывали на ходу. Несмотря на тяжелое предстоящее путешествие, все были навеселе, и никто даже не думал о том, что на следующий день их жизнь может оборваться в очередном бою. Рето откинул полог и вошел в палатку.
Сольвеиг склонилась над небольшим деревянным столом. Ее лицо было мрачным как никогда. Будто нечто сжирало ее изнутри. Она не обернулась, хотя явно услышала, что кто-то пришел. Несмотря на то, что голова Сольвеиг была забита тысячами мыслей, с которыми она хотела бы поделиться, она лишь, как всегда, холодно бросила одну фразу.
– Что ты хотел? – Спросила она без интереса, не поворачиваясь.
– Правды. – Рето подошел к столу.
– Выражайся конкретней. – Сольвеиг повернулась к собеседнику.
– Ты ведь сама не хочешь идти в Сетом.
– Покажи мне, кто хочет.
– Ты сама говорила мне не лгать родичам.
– Ты пришел донимать меня?