Свана прошла вперед и резко остановилась, схватившись за стену. Голова начала кружиться, а по бежевым обоям пробежала тень, упав на грязный ламинат. Девушка посмотрела на свою руку, из которой начали медленно выползать длиннющие черви. Один из них проел кожу и, вытянувшись во весь рост, впился в другой участок руки, медленно пролезая куда-то внутрь, минуя жилы и сосуды. На руках оставались сотни дыр. Свана в ужасе смотрела на свое оголенное тощее тело, пока ее глаз что-то не защекотало. Через несколько мгновений глаз выпал, повиснув на нерве, а из глазницы выполз чудовищный таракан, за которым последовали сотни муравьев. Свана, вскрикнув, закрыла лицо ладонями и задержала дыхание. Ей показалось, будто она оглохла и ослепла. Только когда бедняжка почувствовала, что ее веки сомкнуты, она открыла их и увидела, что ее тело не испещрено дырами, а глазное яблоко на месте. Галлюцинации. Нужно снова возвращаться к таблеткам. К спасительному «Сельтсиблатамаронгису».
Свана устояла на ногах и двинулась дальше к кухне. Она выглянула в проход. В этом доме не изменилось ничего. Небритый Хагольст Ретарсий поглощал бутылку за бутылкой, читая в телефоне глупые анекдоты про члены и секс. Его жена Нельта тоже сидела в телефоне, но читала о том, как заработать денег, не делая ничего. Свану вновь охватило раздражение, и ей захотелось, не здороваясь, просто прошмыгнуть в свою комнату, будто она здесь просто постоялец, который платит за комнату. Хотя, по сути, оно так и было. Для Хагольта и Нельты дочь – это средство заработка. Сначала идет единоразовая выплата государства, а потом дочь начинает зарабатывать и приносить деньги. Когда Свана была еще младенцем, родители даже пытались попрошайничать. Работать им не хотелось, а вот стоять у входа в метро Глеккира и просить деньги для них вполне себе хорошее занятие. Нельта даже предлагала накачивать дочь наркотиками, чтобы та лежала спокойно, как делают криминальные элементы, но у Хагольста что-то екнуло внутри, и он все же поспорил с женой и не пошел на такой чудовищный шаг.
Сване не хотелось заходить на кухню, но вот попить воды хотелось уже давно. Собрав волю в кулак, она вошла в комнату, но так и не смогла из себя выдавить «привет».
«Вернулась ночная бабочка», – со злорадной ухмылкой сказала мать.
Стараясь игнорировать мать, стараясь представить, что ее просто нет в этой комнате, Свана прошла к чайнику и налила себе стакан воды.
– Чего молчишь-то, горло болит от хуев? – Продолжила мать.
– Закрой свой рот и продолжай вливать в себя это пойло. – Со злобой процедила дочь.
– Ты мне тут еще хайло раскрой в моем доме, тупорылая! Ты у меня живешь и жрешь мою еду! – Перешла на крик мать.
– Я покупаю эту еду за свои деньги! И оплачиваю эту сраную комнату! – Начала кричать в ответ дочь.
– Тебя нужно было придушить еще в роддоме, пока такая тварь не выросла!
– Вы бы подохли от безденежья, если бы не я!
– Я сказала, хайло закрой, уродка синеволосая!
– Пошла нахер.
Свана двинулась быстрым шагом вон из комнаты. Неожиданно появившаяся рука отца схватила ее за плечо.
– Не выебывайся тут. – Глухим и пропитым голосом заговорил отец.
– Не трогай меня. – Свана попыталась вырваться, но Хагольт держал ее железной хваткой. Его пальцы больно впились в костлявое плечо. Свана сжала зубы от боли и злобы.
– Мне больно! – Выдавила из себя дочь.
– Еще больнее будет, если продолжишь выебываться, тварь проклятая.
Свана с презрением посмотрела на Хагольта, не говоря больше ни слова.
– То-то же. – Холодно сказал отец. – Закрой рот и убирайся к себе.
Пальцы разжались, но боль в плече осталась. Как только Свана освободилась от мертвой хватки отца, она кинулась в свою комнату, слыша за спиной злорадные смешки матери. Сердце колотило бешеный злобный ритм. Только когда Свана оказалась одна в своей комнате, она поняла, насколько она истощилась за сегодняшний день. Девушка повернула щеколду и прошла по единственному чистому полу в доме. Холодная плитка под ногами сменилась мягким ковром, и Свана села, оперевшись спиной об изножье кровати. Девушка осознала, как же она замерзла на улице, пока разгребала снег на крыльце. Красные от мороза и снега руки болели в теплой комнате. На холодных, как лед, ногах с трудом сгибались пальцы. Свана снова собрала волю в кулак и заставила себя подняться. Она подошла небольшому комоду и открыла первый снизу выдвижной ящик. Немного покопавшись в вещах, она достала «Сельтсиблатамаронгис» и достала из пластиковой баночки одну маленькую капсулу со спасительным лекарством.