О волшебных историях
Давайте поговорим о волшебных сказках, хоть я и знаю, что это занятие рискованное. Сказочная страна полна опасностей. Неосторожные попадают здесь в западни, безрассудные — в мрачные подземелья. А ведь безрассудным можно счесть и меня, ибо, хотя я полюбил волшебные сказки, едва научившись читать, и с тех пор не раз размышлял о них, изучать их профессионально мне не доводилось. Я был всего лишь любознательным бродягой (а то и просто нарушителем границ) в стране, которая полна чудес, но строго хранит свои тайны.
Царство волшебной сказки поистине беспредельно, и чего в нем только нет: разнообразные звери и птицы, глубокие озера и реки, безбрежные моря, высокие небеса и бессчетные звезды, чарующая красота и вечная опасность, радость и горе, острые, как клинки. Верно, любой, кому довелось там постранствовать, считает себя счастливцем. Да только не находит слов, чтобы описать все богатство и всю необычность этого царства. А пока он еще в пределах волшебной страны, задавать лишние вопросы опасно: ведь ворота туда могут и захлопнуться, а ключи от них — потеряться.
И все же есть несколько вопросов, на которые тот, кто намерен говорить о волшебных сказках, должен получить ответ или хотя бы попытаться ответить сам, что бы ни подумали жители сказочного мира о подобном нахальстве. Например: что такое волшебная сказка? Каково ее происхождение? Зачем она нужна? Я постараюсь дать ответ на эти вопросы или хоть выскажу то немногое, что мне удалось об этом узнать — главным образом из самих сказок, из той незначительной части их великого множества, которая известна мне самому.
Что такое волшебная сказка? Зря вы будете искать значение этого термина в Оксфордском словаре английского языка. Указанного словосочетания в нем нет, как нет и никакой информации о феях и других волшебных существах. В «Приложении» есть зафиксированное с 1750 года понятие «волшебная сказка». Его основные значения: а) история о волшебных существах, эльфах или феях; б) небылица, невероятная история; в) ложь.
Если рассматривать последние два определения, моя тема станет безнадежно широкой. Первое же определение, напротив, слишком узко. Нет, не в качестве темы для эссе; в этом смысле оно достаточно широко, чтобы ему посвятить множество книг. И все же оно не покрывает современного значения, вкладываемого в понятие «волшебная сказка». Особенно если взять на вооружение определение, данное лексикографами понятию «волшебного существа»: «сверхъестественное существо маленького роста, которое, по народным поверьям, обладает способностью к волшебству и оказывает сильное влияние — доброе или злое — на дела людей»
«Сверхъестественный» — слово трудное и небезопасное в любом смысле, узком или широком. Однако, например, к эльфам оно вообще неприменимо, разве что мы будем расценивать префикс «сверх» как показатель превосходной степени. Как раз человек в сравнении с волшебными существами воспринимается как нечто сверхъестественное — и, кстати, часто маленького роста, — а волшебные существа куда естественнее и ближе к природе, чем человек. Такими уж они родились. Дорога в волшебную страну — это отнюдь не дорога на небеса и, по–моему, даже не в ад, хотя кое–кто утверждает, что именно туда пусть не прямо, а потихоньку–помаленьку она и может завести.
Что касается маленького роста: не стану отрицать, что такое представление об эльфах — сейчас самое распространенное. Я часто думал, что было бы интересно выяснить, откуда это мнение взялось. Для уверенного ответа у меня не хватает знаний. Прежде в Волшебной Стране действительно были существа небольшого (хотя вряд ли такого уж маленького) роста, но в целом для тамошнего народа небольшой рост не характерен. Мне кажется, что применительно к Англии волшебные существа маленького роста (эльфы или феи) в значительной мере — плод литературного вымысла[1]. Вполне естественно, что в стране, где любовь ко всему хрупкому и утонченному столь часто проявлялась в искусстве, и литературные пристрастия обрели то же направление, обратились к миниатюрному и изящному, тогда как во Франции они явно тяготеют к дворцовым вкусам, а потому и сказочные персонажи там пудрятся и увешиваются бриллиантами. Кроме того, подозреваю, что цветочно–мотыльковая миниатюрность волшебных существ была одновременно и плодом «человеческого разума», который превратил сияние Страны Эльфов в блеск дешевых побрякушек, а существа, способные становиться невидимками, стали просто настолько крохотными и хрупкими, что способны спрятаться под листком первоцвета или травинкой. Вскоре после начала эпохи великих путешествий стало модно представлять мир слишком маленьким, тесным, не способным вместить и людей, и эльфов. Ведь тогда даже волшебная Западная страна ирландских сказаний Хай Брезейл (Ну Breasail) превратилась в реальную Бразилию, страну красильного дерева. Так или иначе, превращение эльфов в малюток произошло во многом благодаря литераторам, и к этому приложили руку в том числе Уильям Шекспир (1564–1616) и Майкл Дрейтон (1563–1631)[2]. Дрей–тонова «Нимфидия» (1627) — прародительница многочисленного племени цветочных фей и эльфов с крылышками и усиками, как у бабочек. Я эту мелочь терпеть не мог, когда был мальчишкой, а теперь их ненавидят уже мои дети. Подобные же чувства испытывал и Эндрью Лэнг. В предисловии к «Лиловой книге сказок» он говорит об утомительных писаниях современных авторов: «Они всякий раз начинают с того, как маленький мальчик или девочка идет гулять и встречает фею гардении, или фею яблоневого цвета, или фею кашки… Эти феи пытаются развеселить дитя, но не умеют; зато преуспевают, когда читают ему мораль».
1
Я говорю о развитии, которое эти понятия претерпели до широкого распространения интереса к фольклору других стран. Такое английское слово, как «elf», с давних пор испытывало влияние французского (из которого заимствованы слова fay и faerie, fairy); но позднее, когда слова fairy и elf стали употребляться в переводах, на их значение повлияла атмосфера немецких, скандинавских и кельтских сказок.
2
Причем их влияние не ограничивается Англией. По–видимому, немецкие слова Elf, Elfe взяты из «Сна в летнюю ночь» . переводе Виланда (1764).