Новые родственники меня ненавидят и заставили жить в маленькой каморке под лестницей на второй этаж. Неприятно, конечно, но что поделаешь, пока что я могу только терпеть. Учусь вроде не плохо, ем мало, когда придется, сплю и того хуже, постоянно в глаза попадает пыль, да и чуланчик уже маловат.
Единственное мое развлечение, это волшебство. Да, именно волшебство, я научился ему сам, не знаю как и почему это вообще возможно, но я могу колдовать. И очень даже не плохо, как мне кажется. Могу двигать предметы, заставляя их летать, меняю форму, цвет и даже материал у маленьких деталек. Если я падаю откуда-то, то могу замедлить свое падение, а если хочется, чтобы чай в чашке был горячим, то могу подогреть его своими руками.
Еще из прошлой жизни я перенял у самого себя трудолюбие и усидчивость. Уроки в школе и упражнения в колдовстве давались мне легко. Не сам результат, порой, приходилось потратить многие часы, дни и даже недели ежедневных многочасовых тренировок, чтобы добиться желаемого, а сам процесс приносил мне удовольствие. Так уж повелось, я любил учиться, в отличие от, например, кузена.
К тому же, заняться в крохотном чулане под лестницей было совершенно нечем. Так что с самого детства, как меня начали там запирать, а я уже открыл у себя сверхъестественные способности, начал постигать собственные силы.
Дадли Дурсль, уменьшенная копия своего отца, только без усов, с самого детства казался мне тем еще засранцем. Он постоянно требовал к себе внимания, и всегда его получал. Дальше начались требования игрушек, сладостей, развлечений и многого другого, что сразу же появлялось в комнате Дадлика.
Я же, со спокойной душой, донашивал старые растянутые вещи, коллекционировал старые игрушки или находил что-то сам. Часто мы с друзьями ходили по заброшенным домам в поисках чего-нибудь интересного.
Кстати о моих друзьях. Им я свои волшебные силы, конечно же, не показывал. Их было много и они часто менялись. Я не хотел и не мог ни к кому привязаться и завести крепкую дружбу. Возможно, во мне говорил шестнадцатилетний подросток, которому с девятилетними ребятами время проводить не хотелось, а может, я просто не умел нормально общаться. К тому же, смерть от ножа по горлу сильно меняет отношение к жизни и окружению.
Итак, моя жизнь текла медленно, вполне сносно и даже местами неплохо. По крайней мере до тех пор, пока не случилось одно занимательное событие.
Я шел с утра по коридору, чтобы забрать почту. В голове, так как дядя не любил лишние звуки, насвистывал мелодию из какой-то прилипчивой телевизионной рекламы.
На полу в прихожей, прямо под почтовой щелью валялись пара газет для Вернона, журнальчик для Петунии, коммунальный счет и письмо, с мне незнакомым, и очень красивым гербом. Барсук, лев, змея и какая-то птица играли друг с другом на фоне поделенного на четыре части герба. Подпись, выведенная под гербом наподобии развернутого свитка, была “Хогвартс”, а адрес гласил:
Мистеру Гарри Джеймсу Поттеру
Графство Суррей, Тисовая улица 4, чулан под лестницей
Чулан под лестницей? Может это из службы опеки, хоть я туда и не писал. Как кто-то мог узнать, что я живу под лестницей. Да и кто вообще пишет письма, тем более в гербовом конверте. Обратного адреса нет, как и марок. Значит письмо положили сюда лично.
— Где ты копаешься, мне на работу скоро уходить, — прогремел из столовой голос дяди Вернона. — Я не собираюсь читать газету за рулем.
— Иду дядя, — ответил я и поспешил к родственнику. Конечно же, я не собирался говорить дяде про письмо. Быстро сунув его в карман, я поспешил в гостиную, где толстый Дурсль сидел во главе стола и пил кофе.
— Засмотрелся на газеты? Ты хоть читать умеешь, в отличие… от своих друзей — усмехнулась тетя, делая акцент на последнем слове. — Опять пойдешь к тому придурку с соседней улицы? Вернон, ты видел их сад?…
Дальше слова тети я не слушал и, предвкушая сегодняшний день, ел подгоревший оладушек. Все было ровно так, как и должно быть. Доев и встав из-за стола, я быстро захватил заранее собранный рюкзак и, сев на старый, но вполне удобный и рабочий велосипед, выкатился на середину Тисовой улицы. Спокойный район пригорода Лондона уже проснулся. По улице шла миссис Фиг, выгуливая своих котов.
Женщина крайне странная, и даже не потому, что она постоянно разговаривала с котиками, мало ли, а потому, что у нее дома все было… как будто в избушке позапрошлого века. Вроде бы даже чисто и опрятно, иногда даже попадались вещи из нашего времени, но еда готовилась в котлах, лампы были исключительно маслянные, а на камине стояли предметы явно старше самой миссис.