ГИМН III
Хвала и слава Сущности Твоей всенесравненной,
Глубин измерить Коей никому не суждено.
1
Да внемлет слух наш, уши всех не внидут в заблужденье![8]
Кто Он и с кем Он ликом схож – изыскивать не должно.
Как можем мы вообразить доступное Познанью
Сей Сущности хоть с кем-нибудь какое-либо сходство?
Он – не вмещаемый ничем. Он – все, что зрит и внемлет.
Всецело – Логос Он, везде всецело пребывает.
2
Его очам не уловить, чтоб в мыслях наших образ,
Ему подобный, изваять. Такое невозможно!
Знай, что Он слышит без ушес и без устен глаголет,
Деяния без рук вершит и без очей взирает.
Душа не может тихой быть, спокойной, молчаливой
В святом присутствии Того, Кто носит этот Облик.
По милосердью Своему Он в образ облачился
Природы нашей – съединить нас всех Его подобьем.
3
Поймите, сущность у Него духовная, конечно.
Когда является она телесной, то насколько Чиста она!
Пускай она и вспыльчива до гнева,
Для пользы нашей только гнев она в себе являет.
И с нашим обликом она лишь для того и схожа,
Чтоб были образом Его. Ведь образом с Ним только
Лишь Сын Его, дитя, и схож, явив подобье ликом.
4
Ниси́бия, внемли, внемли! Ради тебя, конечно,
И изрекал я, и писал ради тебя и прочих.
Ты в мире стала как родник борений и спасенья.
Плененные грехом уста – рыдали безутешно,
Спасенные – на торжестве тебя воспели в песнях.
К тебе отверзлися уста для плача и хвалений.
5
Молитва жителей твоих спасла тебя когда-то –
Лишь ради покаянья их, суд не был справедливым[9]
По мере гнусности своей познали жезла кару.
Но были смешаны грехи с поступками благими.
Грехи их были без числа, и им ответ – величье
Плодов деяний всеблагих, достойных восхищенья.
Богатством славу улучив, пускай такой же славы
Достойны будут от венцов, на главах воссиявших.
6
Тот день, когда спасаешь Ты, – владыка дней мелькнувших.
Твердыня стен упала в прах, твоих, о Нисибия,
Под лютым натиском врага, под гневом орд пустыни,
Но пораженье обрели захватчики, убийцы.
В день воскресенья мертвых Он воздвигнет Нисибию,
Поднимет павшие твои из праха Он высоты.
Как Имя Он Свое тебя возвысит в день бессмертный.
Прославил Имя Он Свое – осаду сняли орды,
Томясь потерями, они бесславно отступили,
Покрыв позором честь свою и воинскую доблесть.
7
Сама́рию, где глад царил, избавил Ты от смерти[10],
И сладкой сытостью ее Ты до краев исполнил[11],
Как бы пучина разлилась святого изобилья.
Врагов поднялися валы, морская зыбь неверных,
И мириадой водных стен Нисибию накрыла.
В Сама́рии растерзан был младенец[12] – город спасся[13].
В Ниси́бии вкушают днесь ту Плоть, что жизнь дарует,
И эта Пища тотчас всех, вкушающих, спасает.
И вне сомненья Бог благой напастей не желает,
Но только попускает, чтоб они к нам прибывали.
В проступках наших корень зол, причина наших бедствий,
Никто не может возроптать на всех Творца, Владыку.
О наших слабостях, грехах, Он тяжко сожалеет,
Они влекут ведь гнев Его невольный за собою.
И вопреки желанью Он карает, сокрушаясь.
Земля, олива и лоза – и те приемлют кару
И в исправлении порой нуждаются жестоком.
Оливы древо бьют шестом – но плод его обилен,
Лоза подрезанная нам прекрасный грозд дарует,
И гроздей виноградных сок нам сердце умягчает.
Прекрасный урожай дают распаханные земли,
Каналы, проблески озер, пустыню орошают,
Обильно воду проводя на жаждущие нивы.
И полированная медь, и серебро, и злато
8
Гимн III воспевает освобождение сирийского города Нисибина, как событие, отзвук которого разносится по всей вселенной.