Недалеко от нашего поселка, в тихом и благодатном уголке, в помещении старого Дома отдыха открылась православная школа-пансион. Там стараниями благодетелей и меценатов были созданы замечательные условия для жизни и воспитания детей: постоянное присутствие священства, уютная и красивая обстановка, теплое отношение, хорошие педагоги и воспитатели. Детки носили школьную форму: девочки платьица и фартуки, а мальчики — строгие черные кители с белыми подворотничками. Там было спокойно, поскольку территория пансиона была огорожена, и дети не могли свободно гулять по улицам близлежащего поселка и впитывать негативные мысли и слова от общения с неправославными и неверующими людьми. Я стала хлопотать о переводе сына в это православное учебное заведение. Получилось не сразу. Только к концу третьего класса нас согласились протестировать в новой школе.
Сын с тестом справился успешно, знания у него были неплохие, и вскоре ему предстояло пройти так называемый период адаптации в новой школе. Все дело в том, что большинство детей жило в школе на режиме пансиона: они приезжали в воскресенье вечером и вечером в пятницу на следующей неделе разъезжались по домам. Мальчик, привыкший находиться дома рядом с мамой, которая всегда готова придти на помощь, поддержать и утешить, конечно же, нуждался в том, чтобы пройти своего рода проверку на «совместимость» с новыми людьми и условиями практически самостоятельной жизни. До волнующего дня оставалось каких-то две недели. Я потихоньку готовила документы для перевода, готовила ребенка. Ему понравилось новое место. Понравилась школа, где было тихо и спокойно, понравились дети: каждый улыбался нам и здоровался с нами, понравились спальные корпуса и комнаты, в которых жили мальчики (отдельно от девочек), понравилась прилегающая территория: лес, речка, чистые и ухоженные дорожки, спортивные сооружения и корты. Он боялся только одного: не справиться без меня. Я подбадривала его, говорила, что он у меня умница и все у него получится, Господь поможет. Но и сама боялась того же.
Известие о том, что Илья переходит учиться в новую, православную школу, вызвало у бывших одноклассников сына неожиданную агрессию. Начался поток издевок и насмешек. И это как-то подхлестнуло сына. Он перестал бояться новой школы и мечтал лишь о том, чтобы поскорее туда перейти. Метаморфоза, приключившаяся с его одноклассниками, что-то перевернула в нем. Дело в том, что со всеми детьми в классе он сумел найти общий язык, и у него не было врагов среди соучеников. Мальчики и девочки охотно играли с ним, приходили к нам в гости, ходил гостить к приятелям и Илья. Трудности, возникшие было на первых порах общения, быстро были преодолены, и как будто все шло тихо и гладко. И вдруг все, кто до сей поры относился к сыну лояльно, ополчились против него с непонятной злостью. Мальчик был удивлен. Он говорил мне, что думал: они друзья, а оказалось, что даже тот, кто был наиболее близок с ним,— «и ты, Брут...». Сын не хотел идти в прежнюю школу ни под каким предлогом. Еле-еле уговорила его дотерпеть. Каждое утро он шел в класс, как на эшафот, с причитаниями и рыданиями. Но, с Божьей помощью, дотерпел и доучился.
Я старалась сгладить эти переживания: была весна, только что отпраздновали Светлое Христово Воскресение, погода стояла теплая, и мы рано начали свои обычные походы в лес: разводили костры, пекли прошлогоднюю картошку, жарили шашлыки. Ездили праздновать его день рождения в Москву, ходили в зоопарк, я старалась как можно больше времени провести с расстроенным мальчиком. Подошло «огородное» время, и Илья взялся самостоятельно вырастить собственный лук, вскопал грядку, выбрал сорняки и посадил луковки. Насадил цветов. Словом, хоть что-то да было хорошо. Мы оба ждали того момента, когда можно будет начать ходить в новую школу.
И вот настал долгожданный и волнующий день. Я привезла мальчика на испытательный срок Мы намеренно приехали заранее, погуляли в местном лесу, купили мороженого в поселковом ларьке, повспоминали что-то приятное, вспомнили Пасхальный Крестный ход в нашем храме, напитались хорошими впечатлениями и двинулись навстречу неизвестности.
Нас встретили тепло: все дети радостно христосовались с нами, а вскоре молодая приятная воспитательница позвала всех играть. В играх участвовали разновозрастные дети: и первоклашки, и девочки-подростки лет по четырнадцать. Играли в «салки», в «цепи-кованые», в «краски», в «садовника», причем с удивившими меня азартом и воодушевлением (ведь в нашем поселке четырнадцатилетние подростки нередко уже —папы и мамы или активно движутся в этом направлении)! Там были и покалеченные дети, все о них заботились, следя за тем, чтобы они играли осторожно. Я спокойно оставила сына на попечение подъехавшего воспитателя, и они веселой стайкой отправились ужинать и, поцеловав ребенка на прощание, я уехала домой. Конечно же, я волновалась и молилась за него, как-то он справится один, без меня. Но так было нужно. И для меня, а главное —для него.