Я не ругала и не ругаю его за посредственные оценки. Когда речь заходит об успеваемости, то я обычно говорю сыну, что учится он не для меня, не для педагога, не для бабушки или еще кого-то, но только сам для себя. Как таковое, нам его учение не нужно. Мы уже отучились свое. А вот придет он поступать в семинарию, например, а в аттестате одни «тройки». Кому он докажет, что это не незнание, а гипотетическая предвзятость учителей? Поэтому-то мы его хоть не порицаем за случающиеся «тройки», но понуждаем к тому, что лучше бы их не иметь. Как в той древней латинской поговорке: «Мы учимся не для школы, а для жизни».
Изучение новых дисциплин в классах средней школы дает нам повод поговорить о Всемогуществе и Премудрости Божией. Как сложно, но в то же время премудро и превосходно, величественно и красиво устроен мир! Соединяются ли атомы в молекулы, ползет ли амеба по субстрату, цветут ли цветы — во всем усматривается Любовь Господня к сотворенному Им миру. Все Господь устроил заботливо и премудро, все сделал для блага человека: и леса, полные грибов, цветов, птичьих трелей и сладких ягод, и реки с прохладною свежею водою и увлекательной рыбалкой, лета и зимы, весны и осени, и церковные праздники — вот сколько у человека радости! И чем дальше живешь, чем дальше познаешь мир —тем сильнее поражаешься Величию Божию.
Окружающая среда
Моему ребенку несказанно повезло: Господь даровал ему возможность учиться в удивительной школе, где православные педагоги, воспитатели, постоянное общение со священством. Дети выполняют вечернее и утреннее молитвенное правило, соблюдают все посты, участвуют в Божественной литургии, исповедуются и причащаются. В школе никто не сквернословит, не курит, не приветствуются там и занятия единоборствами, хотя спортом занимаются достаточно серьезно: есть плавательный бассейн, корты, зимой — каток и лыжня, курсы выживания, спортивного ориентирования на местности. Дети заботятся о младших и недужных, самостоятельно обслуживают себя: убирают в спальнях, накрывают в столовой столы. Словом, обстановка благоприятная.
Однако дети воспитываются в этой школе, увы, не с самого рождения, а пришли в нее из обычных детских садов и светских школ, где по-прежнему царят стадные инстинкты нашего жестокого времени. Безусловно, ребята стараются жить по-христиански. Но нет-нет да всплывет что-нибудь отрицательное из «прошлой жизни»: вдруг примутся обзывать, дразнить, пытаются затеять драки или возьмутся досаждать кому-нибудь одному всей компанией. Иногда случается так, что под общее подшучивание попадает Илья.
Тут сразу же возвращается «память прошлого», и сын мой начинает вынашивать планы мести. И все возвращается на круги своя: он сердится и обижается, а я умиряю. Советую ему не обращать внимания. Ведь он христианин, ему надлежит молиться за обидящих. Говорю (всегда тихо и спокойно), что ненависть и злость в нем (как и в обидчиках) возбуждает дьявол, стараясь погубить их души. Ведь за то, что он кого-то обозвал, придется каяться, ибо глупыми прозвищами оскорбляется и Ангел-хранитель человека, и его небесный покровитель. В конце концов, прошу не уподобляться обидчикам в их стремлении доставить человеку душевную муку, этим оскорбляешь Самого Христа, ибо Он претерпел муки и смерть для того, чтобы каждый человек не знал мучений, а тот, кто причиняет брату своему боль, почти что убивает его. Не всегда, но до сына это доходит. Кажется даже, что теперь в отношении обидчиков, если таковые обретаются, мой мальчик стал гораздо сдержаннее. Даст Бог, и совсем поумнеет.
Еще в прежней школе сыну приходилось общаться с детьми-сиротами и инвалидами. Контакты не всегда были благотворными. Хуже всего было то, что сиротами оказывались девочки из неблагополучных семей (где кто-либо уже умер, а второй родитель или сильно пил, или пребывал в «местах не столь отдаленных»). Девчонки были задиристыми и конфликтными, не боялись никого и ничего, для школы они были просто какой-то напастью, с ними не было никакого сладу, Илья долгое время сражался с одной из таких «разбойниц», приходил домой побитый ею и с мстительным настроем. Все спрашивал с негодованием, ну, почему она такая. Что с ней делать?