— Нет, тетя. Тебе море никогда не было по колено! Ведь не было? Чего ж ты говоришь? Чего?
Тетя Ида почувствовала слабость. Продолжать игру не хватало сил. Аарне отвернулся. Ему захотелось распахнуть окно. Окна были заклеены…
В углу, на диване, старая женщина плакала, как ребенок. Аарне стоял и удивлялся, что не испытывает к ней никакой жалости. Какой гнетущей была вся эта история в старом доме среди ночи… «Как мелодрама, — подумал Аарне и чуть не усмехнулся, но тут же испугался. — Неужели я такой бессердечный?» Ему стало неловко. Все происшедшее показалось ему слишком безобразным. Он подошел к тете.
— Ладно, я прошу прощения…
На цветастом ковре смешно и жалко валялось вязание. Руки у тети дрожали.
— Ну, я больше не буду. Сам не понимаю, как все получилось. Я просто не владел собою…
Тетя плакала.
Аарне почувствовал, что эта старая женщина чем-то близка ему; многое из его детства было связано с ней. Она еще близка ему… Надолго ли?
Наконец тетя повернула к Аарне свое мокрое лицо:
— Если бы я знала это, когда мы играли вместе… Если бы… я это… знала, когда показывала тебе луну… Если бы я это знала…
«Ну и что же? — подумал Аарне. — Если бы мы знали, мы перестали бы играть… Если бы мы знали, мы были бы сейчас спокойны…»
У Аарне не было никакого желания понять тетю. «Если бы я знала…» Вот как… Если бы я знала, что будет трудно. Он думал совсем о другом, когда сказал:
— Ну, пожалуйста, прости меня, поверь мне…
Он повторил это несколько раз. Стрелки показывали половину второго.
Наконец тетя согласилась помириться. Она еще долго говорила. Что именно, Аарне так и не смог потом припомнить. Он пожал ее тонкие, шершавые пальцы, еще раз пообещав, что он «больше не будет» и забрался в постель, совершенно не представляя, чего он больше не будет.
Было уже три часа, когда тетя Ида потушила свет. В темноте она долго сморкалась и беспокойно ворочалась.
Не шел сон и к Аарне. Вечер был слишком наполнен переживаниями. Он был длинным, как год. Последние впечатления набегали на предыдущие и заслоняли их. Но поцелуй не забывался.
В голове все перепуталось: радость и стыд, счастье и обида. Аарне думал о том, что он вел себя, как истерик. Шестидесятилетней женщине не изменить своих взглядов и понятий даже тогда, когда восемнадцатилетний мальчишка будет ей доказывать свои принципы, крича и брызгая в лицо слюной.
Трудно мириться с этим. Говорят, нужно научиться терпеть. Но во имя чего? Только для того, чтобы не быть выброшенным на улицу? Или он еще не сумел уяснить себе, во имя чего нужно страдать?
И еще он знал, что этот вечер — начало бесконечного ряда скандалов.
Что делать?
По потолку скользили тени от огней проезжавших машин. Тикали часы.
Уйти некуда. Помощи ждать тоже неоткуда. Значит, остается надеяться на себя!..
Тетя Ида бормотала что-то во сне. Аарне подумал: «Она сделает меня эгоистом».
Значительный день
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ПЕРВЫМ УРОКОМ была химия. Аарне шел в школу, ощущая какой-то холодок в животе. Предчувствие не обмануло его: учительница Вернер, очень корректная молодая женщина, безразлично улыбаясь, поставила ему двойку.
Аарне был не единственным, кому в последнее время не везло. Когда директор встретил в коридоре учителя Корнеля, он без вступления спросил:
— Что с вашим классом?
Корнель решил провести классное собрание.
ТЕПЕРЬ ОН СТОЯЛ ПЕРЕД КЛАССОМ и вглядывался в лица. Именно в лица. Класс был как одно большое лицо. И оно выражало полное безразличие и равнодушие. Классный барометр предсказывал устойчивый туман.
Он должен был что-то сказать.
— Не прошло еще двух месяцев, а в классе нет ученика, который не имел бы двойки. Чем это вызвано? Может, кто-нибудь из вас объяснит?
Все молчали. Корнелю вспомнилось, что когда-то он обещал не говорить больше об учебе. Попробуй не говорить. Учитель за все в ответе.
— Я жду.
Он несколько раз прошелся от окна к двери и начал сам:
— Сегодня четыре человека не выполнили задание по химии. Кто это?
Встали Айно, Яак, Аарне и Харри. Корнель повернулся к Харри:
— Ну, я слушаю.
Харри пожал плечами.
— Вам нечего сказать?
— У меня не получилась задача.
— И это все?
Харри кивнул.
— Нужно было решать до тех пор, пока не получится… Яак, а у вас?